|
И вот наконец ярко раскрашенный, позолоченный атрий опустел. Остались только Помпей и Антистия. Он подошел к ней. – Глупый котенок, ты ведь простудишься, – выбранил он ее и ласково поцеловал. – Воз-вращайся в постель, мой сладкий пирожок. – Помочь тебе собрать вещи? – спросила Антистия несчастным голосом. – Мои люди сделают это, но ты можешь проследить за ними. На этот раз путь им освещал слуга с массивным канделябром в руках. Стараясь держаться рядом с Помпеем, Антистия отправилась с ним в комнату, где хранились все его доспехи. Вну-шительное собрание. Не менее десяти разных кирас свисали с перекладин на шестах – золотые, серебряные, стальные, кожаные, украшенные фалерами. На крючках, вбитых в стену, – мечи и шлемы, а также юбки из кожаных полос и подбитые войлоком подкладки. – А теперь полезай вот сюда и сиди тихо, как мышка, – велел Помпей и легко, словно пе-рышко, поднял жену и устроил на паре больших сундуков, так что ноги ее болтались, не доста-вая до пола. И о ней забыли. Помпей и его слуги осматривали вещь за вещью – будет ли она полезна, стоит ли ее брать с собой? Потом, когда Помпей перебирал сундуки, расставленные по всей кла-довой, он бесцеремонно пересадил жену на другой «насест». Отобранные вещи он бросал слугам и разговаривал сам с собой с таким счастливым видом, что у Антистии не осталось никаких иллюзий: этот человек не будет скучать по своей жене, своему дому и цивилизованным условиям жизни. Конечно, она всегда знала, что прежде всего он считал себя солдатом, что он презирает обычные занятия своих сверстников – риторику, законотворчество, управление, собрания, политические интриги и хитрости. Сколько раз слышала она, как он говорил, что заслужит курульное кресло консула своим мечом, а не красивыми словами и пустыми фразами! И вот теперь свое хвастовство он претворяет в жизнь. Солдат-сын солдата-отца отправляется на долгожданную войну. Как только слуги вышли из комнаты, нагруженные снаряжением, Антистия спрыгнула с сундука и подошла к мужу. – Прежде чем ты покинешь меня, Магн, я должна поговорить с тобой, – сказала она. Конечно, он считал это напрасной тратой своего драгоценного времени. Тем не менее он остановился. – Ну, что такое? – Как долго тебя не будет? – Не имею ни малейшего представления, – весело ответил он. – Месяцы? Год? – Возможно, месяцы. Говорю тебе, Сулла сожрет Карбона. – Тогда я бы хотела вернуться в Рим и все время твоего отсутствия жить в доме моего отца. Но Помпей замотал головой, явно удивленный ее просьбой. – Ни за что! – отрезал он. – Я не хочу, чтобы моя жена бегала по Карбонову Риму, пока я бок о бок с Суллой воюю с этим же Карбоном. Ты останешься здесь. – Твои слуги и прочие твои люди меня не любят. Без тебя мне здесь будет трудно. – Ерунда! – бросил он, поворачиваясь, чтобы уйти. Но она снова преградила ему дорогу. – Пожалуйста, супруг мой, удели мне несколько минут твоего времени! Я знаю, оно драго-ценно для тебя, но ведь я твоя жена! Он вздохнул: – Хорошо, хорошо! Но только быстро, Антистия! – Я не могу оставаться здесь! – Можешь и останешься, – и он нетерпеливо переступил с ноги на ногу. – Магн, когда тебя нет, пусть всего несколько часов, твои люди плохо обращаются со мной. Я никогда не жаловалась, потому что ты всегда добр ко мне и всегда был здесь, кроме того случая, когда уезжал в Анкону повидаться с Цинной. Но сейчас… в твоем доме нет ни одной женщины. Я совершенно одна. |
