Несколько мгновений Скалли молчала, продолжая глядеть ему в лицо. Потом сказала лишь:

— Понятно.

В голосе ее была безнадежность. Почти тоска.

— Когда Армстронг гулял по Луне, уже пять таких вот фото пылилось у нас в архивах, — сказал Молдер. — И никогда ничего. Ни единой зацепки. Ни единой крепкой версии. Ни разу никто не был даже задержан по сколько-нибудь обоснованному подозрению.

— Влипли? — предположила Скалли с грубоватой прямотой, которую иногда, в исключительных случаях, позволяла себе. Она была уверена, что Молдер кивнет и скажет подавленно: «Да, влипли». И они начнут работать — хладнокровно, дотошно и профессионально, и без малейшей увлеченности, и без малейшей надежды на успех. Как высококлассные, но лишенные эмоций машины. Честно говоря, для разнообразия ей хотелось бы поработать именно так, хотя когда-то именно подобная рутина внушала ей ужас. Но, работая с Молдером, она уже давно успела соскучиться по тоскливой рутине, по работе, которую, как все нормальные люди, можно делать от звонка до звонка, а, едва вечерний звонок затих — забыть до утра и быть свободной, быть собой, быть женщиной.

Но Молдер смущенно улыбнулся, как мальчишка, которого застукали на краже конфеты, и сказал негромко:

— Интересно…

С ним все было ясно. А значит, и со мной все ясно, подумала Скалли безнадежно. Звонка не будет. Может, неделю, может, две.

Но тогда уж и я тебя погоняю, Фокс. Как Бог свят, погоняю.

— Началось в Орегоне. Потом — Монтана, Айдахо, Мэн… легче перечислить штаты, где этого не случалось. Последние пять лет — шесть случаев во Флориде. Логики ни малейшей, жертвы бывали и белыми, и афро, и из индейцев пару раз… один пуэрториканец… Мужчины и женщины. Старые и молодые. Состоятельные и нищие. Никогда ни следа ограбления. Никогда ни следа каких-либо сексуальных домогательств. То есть вообще ни малейшего мотива. В то же время нет никаких оснований полагать, что это вытворяет какой-то зубастый зверь. Какой? Как? Один-единственный не известный науке зверь бегает по всей стране, от Пасадены до Бангора? Или Штаты кишат представителями не обнаруженного до сих пор вида хищников? Бабочки и червячки, понимаешь, все уже пересчитаны и чуть не ли не окольцованы поголовно, а зубастые зверюги-людоеды никак не смогли привлечь внимания зоологов.

— Мутанты?

— Чуть ли не по всему материку сразу?

Скалли понимающе кивнула: действительно, невероятно. Ей и в голову не пришло напомнить напарнику, что оперировать масштабами материков было все ж таки не вполне правомерно, ведь на материк затесались по крайней мере еще и Канада с Мексикой; то были мелочи. Округляем. От Пасадены до Бангора — чем не материк?

— Гуманоиды? — позволила себе слегка пошутить Скалли, потому что ей показалось, будто Фокс начинает впадать в некий пафос. Пафос загадки века.

— Несколько негуманные гуманоиды, тебе не кажется? — и Молдер щелчком подбросил фотографию раны поближе к ней.

— Негуманный гуманоид, — медленно произнесла Скалли, будто пробуя это словосочетание на вкус — Вообще-то звучит не более нелепо, чем, скажем, бесчеловечный человек.

— Браво, — от души сказал Молдер и улыбнулся ей с такой искренней и обаятельной теплотой, что она, несмотря на все его задвиги, в который раз порадовалась тому, как лихо и, похоже, бесповоротно свела их деловитая судьба.

— Может быть, какие-то религиозные дела? — боясь расчувствоваться и потому чуть суше, чем следовало бы, спросила она.

— Была такая версия. Культовое нанесение несовместимых с жизнью увечий и все такое. Но не удалось откопать ни единого культа, в ритуальную практику которого входили бы подобные жертвоприношения.