. их цель – Дом Инвалидов… яйцо из мрамора… тени ложатся на проспект… на Сакре-Кёр… десять… двенадцать… двадцать теней!.. и исчезают в бенгальских огнях… уходят! уходят! радость!.. Ба-бах!.. Жюль, его шнобель… его лицо?… я его больше не вижу!.. нет, снова вижу!.. ликующая макака! еще и жестикулирует, эй, эй! вот! у меня крышу рвет? извините!.. поворачивает, туда! сюда! оп! перила!.. ухватился! цепляется? переворачива-ется? нет! откатывается! акробат чертов!.. нечего сказать!.. как это циклоны ему повинуются?… как это Небо все ему прощает? Бенгальские огни! парадабум! фосфор! по мановению руки! его руки! небо расцветает букетами фейерверков! десять! пятнадцать!.. двадцать церквей летят вверх тормашками!.. и Люксембургский сад! вам кажется, я преувеличиваю? весь Монмартр качается!.. вздыбливается асфальт, кипят фонтаны, фасады домов расколоты, и небо тоже!.. что только не катится по проспекту!.. трудно поверить!.. осмыслить до конца! вот! сирень, вы же помните? кусты? le lai champetre ресторан? все кувырком!.. честно, а сколько костров! пылающих! потрескивающих! все, кто был там, вам подтвердят!.. Послушайте, что говорят люди мыслящие, свободомыслящие… не фанатики лондонской волны, потерявшие облик человеческий! вот вам доказательство: двадцать лет спустя они уже не помнят, что лгали… бегающие глаза… кривая усмешечка… театр теней!.. мыльные пузыри!.. а прослушивание? уши? еще более свихнувшиеся, чем мои собственные! слушающие вопиющую ложь!.. повернули!.. юг! запад! восток!.. Трапезунд!.. Мраморное море!.. Черчилль!.. Микадо! южный и северный полюс!.. сколько горя!
Долг – это компас, определяющий жизненный путь человека! который не дает ему наде-лать глупостей… мой долг – это Безон, мои больные, мои верные больные…
Истерия элементов, потопы, бесомолеты беспрестанно, извержение огненных потоков! красных! зеленых! синих! из глубин земли извергается лава, расколотое небо готово рухнуть на Париж, Господь мой! отпусти душу мою! оставь меня в мире! нет! нет! нет! оставайся рядом, малышка Лили! никаких приключений! только бы глядеть, как пылает Безон! еще пуще горят здания от Уй до Аржантей! я это говорю! взорван водопровод! вода! от Сартрувиля до Круас-си… Каррьер!* там, сотни заводов! «Лоррен!» «Оксидрик!..» «Вулкан»…* по крайней мере, двадцать чудовищных взрывов… я вам рассказывал о берегах… а рыбаки? забравшиеся на кры-ши! вскарабкавшиеся на печные трубы… десять! двенадцать! на каждой трубе! ловят на желез-ные крючья, мадам!.. огненных уклеек! знаете, клюет, клюет уклейка! вот счастье привалило Рыбакам! Десять… двадцать метров… над кострами!.. по вертикали!.. словно преступные эле-менты пускают под откос… с облаков поезда со взрывчаткой!
Я знаю, о чем говорю!
– Прыгай! эй! давай! неудачник проклятый! трусливый обрубок!
Черта с два!.. ему наплевать на мои слова… он цепляется за перильца… крейсирует… ла-вирует…
Я проклинаю Жюля?… но Норманс, наверное, хуже!.. со своими двумя бабами на коле-нях… Дельфиной и Гортензией… они втроем придерживают буфет… полбуфета… он ничего не предпринимает, этот Норманс… он громко храпит… а храпеть, хрипеть, это ли не цинизм?… особенно так громко! невероятно громко! даже здесь, среди бомб, я его слышу, я, глухой на одно ухо!.. «вррр!.. раааа!..» храп горловой! нос заложен! он простужен… видите ли, как я точен, я не раздражаю вас мелкими деталями? а, тем хуже! тем хуже! я же не художник, я при-ближе-нец! «я был там, это было со мной»* – вот мое кредо в искусстве!
Жюль выписывает пируэты на мельнице, рыбаки на крышах ловят уклеек… а я с Лили наблюдаю из окошка катастрофу, Пирам крутится под ногами, а жильцы под столом, а толстый Норманс подпирает буфет…
Вот вам картинка в первом приближении. |