|
Но зато Мегрэ разглядел тот простой человеческий трепет, который прячется за внешностью самых эксцентричных чудаков. - Мы славно позавтракаем вдвоем, правда? Она сочла нужным повторить: - А все-таки я вам ничего не скажу... - Пусть будет по-вашему, детка... Вы мне ничего не скажете... Что вы хотите на завтрак? Зал ресторана старомодный, уютный, стены цвета слоновой кости со вделанными в них большими, немного потускневшими зеркалами; никелированные шары, в которые официанты прячут тряпки, ряды выдвижных ящиков, выкрашенных под дерево, где завсегдатаи держат свои салфетки. Дежурное блюдо объявлено: весеннее рагу из барашка с овощами. В меню почти к каждому блюду помечен дополнительный гарнир. Мегрэ заказал завтрак. Фелиси забросила. за плечи свою вуаль. - Вам очень плохо жилось в Фекане? Он знает, что делает. Он ждет, когда губы ее вздрогнут и она постарается придать своему лицу вызывающее выражение. - Почему вы так думаете? Ну конечно же! Почему? Он знал Фекан: его бедные домишки жмутся друг к другу у подножия скалы, в переулках, где текут помои. - Сколько у вас братьев и сестер? - Семеро... Отец пьяница. Мать с утра до вечера стирает белье. Мегрэ представляет себе Фелиси, долговязую девчонку с тонкими босыми ногами. Ее устроили судомойкой в портовом ресторанчике, у Арсена. Она ночевала там в мансарде. Хозяин выгнал ее - она стащила из кассы несколько су, и Фелиси стала поденщицей у Эрнеста Лапи, плотника, работавшего на верфи... Сейчас она ест с подчеркнутой деликатностью, чуть ли не отставив мизинец, и Мегрэ не смеется над ней. - Если бы я захотела, я могла бы выйти за сына судовладельца... - Конечно, детка... Но он вам не нравился, правда? - Не люблю рыжих... Не говоря уже о том, что его отец приставал ко мне... Мужчины такие свиньи... Любопытно: если посмотреть на нее внимательно, то забываешь, что ей двадцать четыре года, видишь только лицо нервной девочки и удивляешься, как это ты мог хоть на минуту принять ее всерьез. - Скажите, Фелиси... Ваш хозяин... я хочу сказать, Деревянная Нога вас ревновал? Он доволен. Он предвидел и резкий взлет подбородка, и взгляд, одновременно удивленный и встревоженный, и гневный огонек, мелькнувший в глазах. - Между нами никогда ничего не было... - Я знаю, детка... А ведь он все-таки ревновал, не так ли? Бьюсь об заклад, он запрещал вам бывать по воскресеньям на танцах в Пуасси и вам приходилось убегать... Она не отвечает. Наверно, удивляется, как мог он угадать эту странную ревность старика, который ждал ее воскресными вечерами, даже ходил встречать под гору, на дорогу, и устраивал ей ужасные сцены. - Вы намекали ему, что у вас есть любовники... - А кто мог бы мне помешать иметь любовников? - Ну, ясно, никто! И вы говорили ему о них! А он обзывал вас всеми именами. Я даже думаю, не случалось ли ему поколачивать вас? - Я бы не позволила ему дотронуться... Она лжет! Мегрэ так хорошо представлял себе обоих! В новом загородном домике в Жанневиле они так же отделены от всего мира, как на необитаемом острове. Ничто не связывает их ни с чем. С утра до вечера они сталкиваются, следят друг за другом, ссорятся и все же нужны друг другу потому, что весь мир для них ограничен только ими двумя. |
