Наконец он появился. Он спускался очень медленно и осторожно и, вообще, выглядел чересчур грузным и каким-то раздутым. Когда он подлетел поближе, дети поняли, что впечатление раздутости объясняется тем, что в одной лапе Феникс держал большую корзину с жареными каштанами, а в другой — каравай хлеба. В довершение всего, из клюва у него свисала неимоверных размеров груша. Эта груша оказалась очень сочной и вполне заменила детям питье. После того, как с обедом было покончено, дети дружно принялись обсуждать вопрос о возвращении домой. На этот раз между ними не возникло разногласий, но, если по-честному, то их и не могло возникнуть, ибо никто так и не смог предложить ничего путного. Они даже не могли придумать, как им выбраться из башни: единственным, кто мог летать, был Феникс — но даже Феникс, чьи когти и клюв оказались настолько сильны, чтобы принести целую гору еды, не смог бы подняться в воздух с четырьмя хорошо упитанными детьми.

— Нам придется остаться здесь, — сказал наконец Роберт, — и время от времени вопить посильнее — авось кто-нибудь да и услышит! Представляете, тогда они принесут веревки и лестницы и будут спасть нас, как рудокопов из шахты! А потом они решат, что мы убежали из дома, и соберут нам денег на обратную дорогу.

— Допустим, — сказал Сирил. — Но так мы ни за что не сумеем попасть домой раньше мамы, и уж тогда-то папа обязательно выбросит наш ковер! Он скажет, что это очень опасная штука или что-нибудь в этом роде…

— А я говорю, что лучше бы мы остались дома, — сказала Джейн.

Все, кроме Антеи, велели ей немедленно заткнуться. Антея же, внезапно просветлев, разбудила Феникса и сказала:

— Послушай, я уверена, что только ты можешь помочь нам. О, милый Феникс, помоги нам, пожалуйста!

— Я сделаю для вас все, что только в моих силах, — немедленно отозвался Феникс. — Чего вы желаете в настоящий момент?

— Как чего? Мы хотим домой! — закричали все разом.

— О! — сказал Феникс. — Ага! Вот как! Домой, говорите? А что значит «домой»?

— Это значит: туда, где мы живем. Где мы все спали этой ночью. И где находится тот самый алтарь, свет которого забрезжил перед твоими очами после двух тысяч лет спячки.

— А, так это, значит, и есть домой? — сказал Феникс. — Что ж, постараюсь помочь, чем могу.

Он перепорхнул на ковер и несколько минут расхаживал по нему в глубокой задумчивости. Затем он гордо расправил грудь и улыбнулся.

— Я, кажется, и в самом деле могу вам помочь, — сказал он. — Нет, я почти уверен в этом. Да что там уверен — у меня нет никаких сомнений! Не возражаете, если я оставлю вас на пару часиков?

И, не дожидаясь ответа, он взмыл сквозь серый сумрак башни к светлому кусочку неба у них над головами.

— Так, — сказал Сирил самым мужественным тоном, на который только был способен. — Он сказал, пару часиков. А вот я читал в книжках о пленниках и всяких там жаждущих избавления заключенных, для них каждая секунда казалась вечностью. И чтобы хоть как-то скрасить исполненные отчаяния часы ожидания, они находили себе какое-нибудь увлекательное занятие. Полагаю, что для дрессировки пауков у нас слишком мало времени…

— Почти совсем никакого времени, — быстро вставила Джейн.

— …так что мы можем пока выцарапать наши имена на камнях или заняться чем-нибудь другим.

— Кстати, насчет камней, — сказал Роберт.