Один бледный и массивный купец с гордо поднятой головой положил руку на плечо взволнованному полководцу. «Могущественный, — произнёс он, услышав голос своего командира, — я Фота, фланговый полка иллирийцев».

Изучив лицо солдата, Белизарий провёл рукой перед его глазами и заметил, что они не двинулись в орбитах. Решив, что Фота слеп, он покачал головой и быстро ответил: «Ты Фота, которого ранили у акведука в Ариминиуме. Подожди здесь. Хочу, чтобы ты рассказал об этом рекрутам».

Казалось, он насмехался над своим окружением перед лицом своих солдат. Поняв это, солдаты подхватили шутки. «Галеты червивы. Хозяин, этот конь может только обежать вокруг столба. Если мы напугаем гуннов, то никогда не схватим их. У нас есть повара или мы будем есть из горшков хана?»

Своим офицерам Белизарий объяснил, что ему нужны вещи, производящие шум и огонь. Один из солдат в новенькой форме рискнул предложить встретиться пятерым против одного, как при Трикамароне.

— Нет, — ответил Белизарий, — это всё равно что переходить Евфрат там, где мы бросали дротики и охотились на зайцев.

Белизарий не говорил о тактике или своих планах. Очевидно, он готовился к новой игре с семью тысячами гуннов. На самом деле он осознавал безнадёжность противостояния гуннам и подбадривал свою разношёрстную команду, говоря, что придумал что-то новое и неожиданное. С помощью обмундирования и шуток он собрал подобие армии.

На следующий день триста вооружённых ветеранов взобрались на коней, изображая полк, ещё у пятисот были лошади, копья и мечи. Большая часть пеших воинов могла пользоваться дротиками и луками и выполнять приказы. Более крепкие крестьяне и моряки получили топоры и трещотки, сделанные из досок. Хотя это была просто толпа, но на расстоянии выглядела как армия.

Во главе своего нового полка почётный гражданин выехал за Золотые ворота к берегу Мраморного моря. Белизарий не раздумывал об удержании горожанами тройной городской стены, потому что она простиралась на четыре с половиной мили к гавани. Флейты играли, и полководец решил встретить гуннов на открытой местности.

За первыми верстовыми столбами он заставил людей разбить лагерь у деревни Хеттус и укрепить его ветками и брёвнами. Некоторые поля расстилались на многие километры вокруг деревни до лесов, через которые шёл главный путь. Ночью Белизарий разжёг множество костров и следил, чтобы его новые когорты двигались вокруг огня. До самого рассвета он не расставлял разведчиков около лагеря.

У Белизария было только одно преимущество. Зная гуннов по опыту, он полагал, что от удивления они могут повернуть вспять и бежать. Они повиновались инстинкту, как животные, учуяв опасность. Поскольку его подобие армии не могло противостоять стрелам или атакам степных всадников, он намеревался устроить для них ловушку, правда очень ненадёжную. Полководец уже был уверен, что гунны послали своих разведчиков посмотреть на его лагерь, но он не был уверен в том, что заметили зоркие глаза кочевников или к каким выводам они пришли. Разведчики вернулись к Забергану, хану кутригуров, с докладом, что на дороге в лагере их ждала маленькая и слабая римская армия. Гуннский вождь выслал треть своего отряда вперёд, чтобы расчистить дорогу.

После полудня Белизарий отправил метателей оружия к другой стороне дороги, спрятал среди деревьев, разбив их на две группы. «Что бы вы ни делали, после того как бросите первые копья, — предупредил он, — делайте это с шумом». Когда первые группы солдат скрылись за деревьями, командующий разместил армию перед деревней, в произвольном порядке расставив свой полк с всадниками позади, а толпой в тылу. Эти ряды можно было принять из-за деревьев за огромную армию. В любом случае первые всадники сразу бы заметили её.

Случилось так, как и думал Белизарий. Передовой отряд гуннов в тёмных кожаных доспехах и кольчугах осторожно выехал на дорогу, ожидая оставшуюся колонну.