Скаковые кони ипподрома, обезумевшие от волнения, бросились в лес, словно обходя препятствие. Была одна минута, когда могло случиться что угодно. Ветераны пошли в атаку, а гунны, инстинктивно пытаясь образовать круг, запутались в ветвях и попали под римские дротики. Лес превратился для них в ловушку. Гунны обратились в бегство по дороге и понесли большие потери. Солдаты преследовали их на отборных скаковых лошадях, запряжённых в колесницы.

«Удача Белизария», — говорили они. Побег передового отряда смутил хана, подумавшего о ловушке и присутствии отборной римской армии, с которой ему совсем не хотелось встречаться. Он поспешно увёл свой лагерь к северу.

Но удача была здесь ни при чём. Битва подобна приступу страха: люди, которых боятся меньше других, в какой-то миг начнут атаку, повергая врага в бегство. Два дня назад сотни тысяч людей в Константинополе из-за сильной боязни искали лодки, чтобы спастись бегством по Босфору. Белизарий посмеялся над ними, и после этого тысячи стали думать о другом и позабыли о бегстве. Затем он сделал ставку на мужество трёхсот немолодых солдат, встретившихся лицом к лицу с двумя тысячами ужасных гуннов. Триста человек пошли в атаку, а две тысячи обратились в бегство.

Начав отступление, гунны уже не могли остановиться. Они взяли достаточно добычи, и сам хан Заберган считал непостижимым ломиться через стены императорского города. Таким образом, цивилизованный солдат превзошёл могущественного варвара.

Белизарий неуклонно шёл вперёд. Беженцы, скрывающиеся на холмах и в лесах, присоединились к его войскам. Полки рассеянных прасинов и венетов тоже вступили в погоню теперь, по безопасной дороге, а гуннский лагерь в Мелантиадуме должен был вскоре подвергнуться нападению. Было безопасно и радостно преследовать убегающую армию.

Зная своего врага, Белизарий небрежно организовал погоню, гораздо небрежнее, чем ловушку у деревни Хеттус. Меньше всего он хотел подвести свою армию под стрелы кочевников. Поскольку разведчики Забергана могли наблюдать за армией с тыла, Белизарий перестроил свои ряды, чтобы они стали похожи на отряды обученных воинов. Маленькие эскадроны взбирались на холмы, пересекающие дорогу, трубы звучали, не переставая. Крупные серебряные тарелки, захваченные крадущимися солдатами, отражали солнечные лучи; толпа двигалась по дороге тесными рядами, как сомкнутые полки, и гуннские разведчики были потрясены силами врага.

У Мелантиадума, повернув к морю, Белизарий собрал нечто вроде армии, готовой к битве, пока гунны убегали. Полководец выслал вперёд быстрое судно, чтобы собирать проходящие галеры и транспортные суда в помощь армии. Он получил больше помощи на море, потому что суда прибывали из Салоник, где удалось оттеснить вторую армию гуннов, после того как те опрометчиво попытались выступить против имперского флота в своих дощатых лодках. Когда регулярные войска высадились в Мелантиадуме, для воинов Белизария наступил звёздный час. Разглядывая трофеи, собранные в гуннском лагере, они спросили регулярных солдат, что делала римская армия, пока они, ветераны, отражали натиск гуннов.

Через неделю почётный гражданин всерьёз приготовился преследовать захватчиков вниз по течению Дуная. Но приказ императора остановил его. Когда опасность миновала, Юстиниан не хотел, чтобы Белизарию досталась вся слава победы. Неожиданно сам император прибыл на место битвы.