|
Вулф выпил еще стакан пива и печально покачал головой. - Теперь вы понимаете, почему я могу перечислить все виды зла и с уверенностью сказать, что все они мне знакомы. Поначалу казалось, что Кимболл не клюнет на это. Лицо его выражало лишь самодовольное сочувствие. Более того - на губах было подобие довольной ухмылки. - Не понимаю, из чего вы заключили, что я образованный человек, - вдруг сказал он. Вулф удивленно вскинул брови. - А разве это не так? - Если вы так считаете, то это большой комплимент. Я бросил школу - это было в Иллинойсе, - когда мне исполнилось двенадцать лет, а затем и совсем сбежал из дома. Да и дома по сути у меня не было, жил у дяди с теткой. Мои родители умерли. С тех пор я не учился. Если я образован, то это моя собственная заслуга. - Что ж, и это неплохо, - сказал Вулф низким, приглушенным почти до шепота голосом. Он как бы приглашал: "Продолжайте", не произнося этого слова. - Вы - еще одно доказательство этому Нью-Йорк - это хорошая школа для мальчишки такого возраста, если, конечно, у него есть смекалка и характер. - Возможно. Могло бы получиться и так, но только я не поехал в Нью-Йорк. Я отправился в Техас. После года бродяжничества на пограничной территории штата я перебрался в Галвестон, а оттуда в Бразилию и Аргентину. - Вот как! Смекалки у вас хватило, а по образованию получились космополитом. - Да, пришлось немало поездить. Я провел в Южной Америке двадцать лет, преимущественно в Аргентине. Когда вернулся в Штаты, в пору было идти снова в школу учить английский. Я жил... по-разному все эти годы. Навидался и натерпелся всего, не раз попадал в передряги, но чтобы я ни делал, я строго придерживался честных правил игры. Приехав в Штаты, занялся торговлей мясом, а потом перешел на зерно. Здесь я и нашел себя. Зерно требует человека, умеющего предвидеть и не боящегося рисковать, чтобы предвидение стало реальностью. Так гаучо объезжают лошадей. - Вы были гаучо? - Нет, я всегда был торговцем. Я был рожден им. Не знаю, поверите ли вы в то, что я сейчас вам скажу. Не то чтобы я стыдился этого, нет. Сидя в кабинете и следя за конъюнктурой на десятках зерновых рынков - а каждый из них не знает, в какую сторону я ринусь, - я иногда с гордостью вспоминаю то время. Я два года был разъездным торговцем. - Не может быть? - Да. Три тысячи миль в сезон, не слезая с лошади. По моей походке до сих пор это видно. Вулф с восхищением глядел на своего собеседника. - Настоящий кочевник. Разумеется, вы тогда еще не были женаты? - Да, я женился позднее, В Буэнос-Айресе. Тогда у меня уже была своя контора на Авенидо де Майо... Он вдруг остановился. Вулф налил себе еще пива. Кимболл глазами следил, как он это делает, но мысли его были далеко. Что-то заставило его прервать свой рассказ и перенестись в совсем иные места. Вулф понимающе смотрел на него, потом тихо произнес. - Воспоминания... Понимаю. Кимболл кивнул - Да, воспоминания. Странная это вещь. Господи, неужели я вспомнил это лишь потому, что вы заговорили о том, как мы умеем причинять зло, о разных способах делать это, способах изощренных, роковых. |
