— Рад слышать.

Рейф дернул уголком губ, скрытых под усами, — это была его обычная манера улыбаться.

— Бекки уже проснулась?

— Нет еще. — Ной испытывал некоторую неловкость оттого, что держался так сухо, но он не симпатизировал никому из семейства Маккитрик, включая Рейфа. Его собеседник только кивнул и протянул газету, которую принес с собой. Она была свернута так, что компрометирующая фотография находилась как раз сверху.

— Родителей это несколько огорчило. Я решил, что ты должен знать.

Ной раздраженно взмахнул рукой.

— Мы ведь не выходим украдкой из какого-нибудь злачного отеля. И между прочим, Стар Грэнджер получила Пулитцеровскую премию.

Рейф неопределенно пожал плечами.

— Так вот насчет Бекки... Ты не думаешь, что тебе следует жениться? Девочке нужна мать.

— Что?

— Я говорю о женитьбе. Это такой обряд с кольцами. Лично я не считаю это необходимостью, но так тебе легче было бы наладить отношения с родителями. Их больше всего не устраивает как раз то, что ты холостяк.

— Ошибаешься, — возразил Ной. — Больше всего их не устраивает то, что нас с Сэмом растил отец-одиночка, который потом спился и безвременно умер. Мы, не в пример вам, не можем похвастаться утонченным воспитанием и благородными предками. А что касается моей женитьбы, то в брак я вступлю только тогда, когда сам сочту это необходимым.

— Ну что же, как угодно.

Долгое время после ухода Рейфа Ной смотрел в пустое пространство перед собой, а кофе тем временем остывал на столике. Ной не думал, что Маккитрики смогут забрать у него Бекки, для этого им пришлось бы доказывать его несостоятельность в суде. Но все же Ноя снедала тревога. Они были людьми влиятельными в газетном бизнесе и могли выставлять на осмеяние все, чего не одобряли.

«Это несправедливо»!

Ной вздрогнул — ему показалось, что он слышит голос Стар Грэнджер. Рассудком он понимал, что она не похожа на тех любопытных, пронырливых репортеров, выворачивающих правду наизнанку, с которыми ему приходилось иметь дело после гибели Сэма: предполагалось, что именно по вине Сэма упала и разбилась двухмоторная «сессна» — то ли не справился с управлением, то ли не рассчитал высоту.

Он мрачно посмотрел в окно. Задней стороной дом был обращен к океану, правее виднелось устье реки Колумбии. Прекрасный вид, прекрасное здоровое место. Но Маккитриков это не удовлетворяло. Им всех хотелось подстричь под одну гребенку.

Что-то мягкое и теплое коснулось его ноги. Бекки — растрепанная, заспанная, в пушистых тапочках. Не говоря ни слова, девочка забралась к нему на колени и прислонилась головкой к груди. У Ноя дрогнуло сердце. Он отвел влажные кудряшки, упавшие на ее лоб. Легко играть роль доброго дядюшки, а вот научиться быть отцом гораздо труднее. Бекки пачкала бананами его костюмы, наливала овсянку в щель для компактных дисков. Она не отличалась разговорчивостью, и он не мог угадать, о чем она думает. Самым любимым ее словом было «нет», и это его серьезно тревожило. Но он смертельно боялся ее потерять.

Одевая Бекки, Ной думал только об одном. Утренний туалет девочки все еще давался ему с трудом, и к окончанию всех процедур ее спальня обычно напоминала район, пострадавший от стихийного бедствия. Ной не предполагал, что двухлетняя малютка умеет разбираться в одежде, но Бекки оказалась привередливее, чем любая из нью-йоркских манекенщиц. Сегодняшний день не был исключением. Розовое платье она сразу категорически отвергла и потребовала свитер «с кисками». Когда Ной нашел свитер, она передумала и захотела что-то другое. Поскольку она еще не умела ясно выражать свои прихоти, Ной принялся вынимать из шкафа по очереди все ее наряды, пытаясь понять, чего же она хочет. И конечно, в конце концов, когда шкаф и комод полностью опустели, Бекки окончательно остановилась на розовом платье.