- Им делать нечего, - возмутилась я, возвращаясь в комнату, - как телефон мне обрывать?

- Ты сама связалась с этими умалишенными. Может, в милицию заявим на ущемление личных свобод?

- Милая, мы не в Америке, пока они меня не принесут в жертву, состава преступления нет.

- Ты пока тут отсидись, может их гнев притухнет, а я с Пашкой поговорю, он же отчасти милиционер, - со знанием дела произнесла она, сервируя на стол.

- Как внезапно к нему изменилось отношение, - хмыкнула я, помогая ей с посудой. - Думаю, здесь один вариант - поговорить лицом к лицу.

- Да ты спятила. Они из тебя омлет сделают. Не суйся на рожон. Сделаем все тихо-мирно.

Цивилизованно. - Девушка многозначительно посмотрела на меня. - Цивилизованно, Ася, поняла?

Я все еще хмурилась, оскорбленная до глубины души. Даже моя самая смелая фантазия оказалась далека от того, что творили Илья с его мамой. Листовки, звонки в университет, десятки гневных сообщений. Что за безумие? Терпеть такое дальше просто не представляло возможным. Хватит, моя жизнь превратилась в сущий кошмар за каких-то полтора года, казалось, еще чуть-чуть и мне нечего будет отстраивать. Даже руин не останется.

- Ты есть будешь? - отвлекла меня Маша, не удержавшись и сделав себе маленькое канапе из сыра и виноградины.

- Во сколько обратная электричка? - Я была слишком зла, чтобы проглотить и кусочек.

Странно, самой большой угрозой мне казался Марк, время вышло, а он так и не появился, словно тоже передумал ввязываться в эту историю. Все оказалось гораздо проще, никаких сверхспосоностей, просто непреодолимое желание разрушить мою жизнь. Люди были жуткими существами.

- О, нет, Ась, - простонала подруга, - не надо. У нас выходные, давай отдохнем хотя бы денек.

Я устала, вчера нас держали на бухучете до последнего. Сжалься.

- Ладно, но завтра возвращаемся. Не хочу вместо своей квартиры обнаружить пепелище.

Мне так и не удалось расслабиться, ни еда, ни музыка, ни девичья болтовня - ничего не могло отвлечь от мыслей о том, что происходит в городе. Сознание рисовала все более и более жуткие картины возможного будущего - то меня окружала толпа фанатиков с факелами, то Илья поджидал у подъезда с баночкой серной кислоты, то, как божий гнев, именно в мою квартиру врезался самолет, потерявший управление. Как факт, я даже не представляла, что с этим со всем делать, у меня как-то абсолютно не складывалось с дьявольскими планами. Да, Марк бы точно что-то подсказал, но вряд ли бы это оказалось законным.

Ночь тянулась слишком долго, я ворочалась на узкой кровати, пытаясь как-то отползти от

Маши, которая так удачно заняла место у стены. Меня пугала эта непроглядная чернота, словно мир давно исчез, а мы застряли в бездне, полной звуков, но лишенной всякой искры света. Это давало лишний повод бояться. Хотя завтра должно было стать только страшнее, ведь здесь в темноте все казалось простым - ты не видел ничего, но и тебя не видели, но что делать при солнечном свете, когда не скрыть ни правды, ни лжи? Когда другие уже и так сложили о тебе свое впечатление? Я перевернулась на другой бок, еще сильнее зажмуривая глаза, но мысли в голове продолжали крутиться своим чередом, становясь все назойливее. И Марк... если парень до сих пор не объявился, не означало, что так будет всего, мне совсем не хотелось познать его гнев, он-то и в добром расположении духа вел себя весьма пугающе.

- Ты угомонишься? - Маша толкнула меня в бок и развернулась, утаскивая одеяло. - Либо я привяжу тебя к кровати, а уезжая, забуду развязать. Спи.

Как я не хотела уехать пораньше, подруга сразу заявила, что нужная нам электричка уйдет не раньше четырех часов дня, даже не став слушать моих доводов, вытащила во двор старое просевшее кресло и уселась на солнце с какой-то любовной ерундой.