— Да… да вы что?! — пролепетала девушка и буквально задохнулась от ужаса и недоумения.

Ее же отец судорожно сжал кулаки и пробормотал:

— Вы с ума сошли! Я буду жаловаться на вас в администрацию! Вы…

— Спокойно, Иван Германович, — прервал его Станицын. — Дело в том, что вы еще не знаете, кто именно пострадал от инкриминируемого вашей дочери преступления.

Берг мертвенно побледнел, узкое лицо его вытянулось еще больше, а короткие толстые пальцы рваным конвульсивным движением сжались в кулаки.

— И кто же?

— Три часа назад взлетел на воздух "Мерседес-600", принадлежащий президенту "Айсбергбанка" Мещерину Евгению Ивановичу, — отчеканил майор. — Мои сожаления, Иван Германович, — добавил он, повернувшись к буквально уничтоженному этим жутким и невероятным известием Бергу.

Он рухнул на диван и судорожно схватился за лысую голову.

— И что, Евгений Иванович… он что, погиб? — пролепетал он посеревшими, непослушными губами. — Как же так?..

— Там все разнесло в клочья, заряд был килограмма два в тротиловом эквиваленте, — ответил Станицын. — Нашли окровавленную и обгоревшую подкладку его пиджака, а самого, естественно, сами понимаете…

— Да как же так, господи?

Берга качнуло вперед, и он, быть может, упал бы на ковер, если бы его не придержал за плечо Свиридов.

— Саша… — произнес Берг. — Это что… я не понимаю… как же так?

— Это провокация, папа, — ответила Александра, хладнокровно наблюдая за тем, как ей надевают наручники. — Неужели ты можешь поверить в такую смехотворную чушь?

Я — организовала убийство Евгения Ивановича? Я что — агент по имени Никита из мифического первого отдела спецназовской американщины?

— Но…

— Я не убивала Мещерина, — медленно, но твердо выговорила Александра, глядя на Станицына.

— Разберемся, — невозмутимо отозвался тот. — Но сразу предупреждаю, что есть определенные данные, свидетельствующие об обратном.

— Еще бы! — насмешливо отозвалась Саша.

Самообладание этой девушки в самом деле было удивительным, чего, и по вполне очевидным причинам, нельзя было сказать о ее отце.

Свиридов покосился на Карапетяна и подумал, что вот если сейчас ему, Владимиру, предложат на выбор определить, кто из присутствующих в этой просторной комнате с четырехметровыми потолками вольнее всех вдыхает прохладный кондиционированный воздух и меньше всех удивляется нежданному-негаданному приезду группы захвата, так это гражданин Карапетян. А вот по лицу его босса Никиты Корнилова плавало честно сработанное остолбенелое недоумение, и Свиридов почти что мог поручиться за Крота — он ментов не вызывал.

…Простоват Никита Корнилов для совсем уж матерого бандита.

— Свиридов Владимир Антонович? — вдруг произнес Станицын.

— Совершенно верно, — без промедления ответил Владимир, ожидая, что еще придумает Станицын.

— Вы тоже арестованы.

Фраза не произвела на Владимира никакого впечатления — гораздо больше его удивило то, что события после появления группы захвата развивались так нединамично, вразвалочку, своим поступательным движением напоминая фланирование щеголя по набережной в праздничный день.

Нет бы ворваться, повалить всех носами в пол, проорать сочную канонаду ругательств, произвести несколько качественных профилактических касаний заблудших граждан сапогами — так нет же! Душеспасительные неторопливые беседы со всеми по очереди.