Свиридов поднял на Станицына затуманившийся взгляд, и суровое лицо майора расплылось, как от эффекта видеосъемки.

— Но ведь таких совпадений попросту не бывает, — произнес Владимир.

— Вот именно, — без всякого выражения, но с выпукло прощупывающимися нотками удовлетворения сказал Станицын. — Я вижу, вы все поняли. Значит, вы признаете себя виновным в убийстве Мещерина Алексея Евгеньевича, восьмидесятого года рождения?

— Это было в рамках допустимой самообороны, — тихо сказал Владимир. — Он держал нож у горла Ивана Германовича. Он бы убил его, если бы я не выстрелил.

Услышав свое имя, Берг поднял голову и уставился на Владимира.

— Что? — тихо спросил он, очевидно, еще не вникнув в сущность того жестокого и, быть может, уголовно наказуемого открытия, которое только что — к немалому потрясению для себя — сделал Владимир.

— Да так, ничего, — отозвался Свиридов. — Просто я пришел к заключению, что сын Евгения Ивановича Мещерина был законченным ублюдком. И Евгению Ивановичу вовсе не стоило так расстраиваться — судя по всему, тот и без того был в последнем градусе наркозависимости и не сегодня завтра двинул бы кони.

— Без того — это без чего? — недоуменно спросил Иван Германович.

— Не умри он вчера вечером, он все равно умер бы очень скоро, — ответил Свиридов. — Потому, что сей отпрыск был наркоманом.

— Но откуда… откуда такие сведения?

— Оттуда, откуда и сведения об убийце этого молодого человека, — равнодушно произнес Свиридов, уже совершенно оправившись от потрясения, — мы… точнее, господин майор Станицын — нашли его.

— Да… и кто? — задушенно лепетнул Берг.

— Я.

— Вы?!

— А что, вы не помните того малолетнего отморозка, который просек у вас ваши кредитные карты, и потом ему вперло отжать их для личных, очень даже незамысловатых нужд. Тот самый, которому я прострелил голову, прежде чем он не перерезал вам горло?

Берг бессильно трепыхнулся и всплеснул руками:

— Боже мой!

Александра, стоявшая у стены под прицелами автоматов, сухо произнесла:

— Прежде чем нас увезут греться в казенный дом с решетками, я хотела бы сказать, господин майор, что в тот момент, когда вы пожаловали сюда в гости, некто Корнилов, кстати, присутствующий здесь, рассказывал нам занимательную историю про то, что моего отца и его личного телохранителя приговорили к смерти, и собирался назвать нам имя человека, который сделал этот заказ.

Станицын медленно повернул голову к Кроту, и тот скорчился под его холодным пронизывающим взглядом, а потом вдруг распрямился, как выстрелившая тугая пружина, и буквально выкрикнул:

— Да ты слушай больше, майор, чего она тут тебе эту порожняковую байду втирает, сука, бля! Да бля буду…

— Будешь, коли захочешь, — холодно прервал его Станицын. — Продолжайте, Александра Ивановна.

— А что тут продолжать? — произнесла та. — Тут и продолжать нечего. Корнилову известно имя человека, который наверняка связан со всем тем, что происходило в последнее время с моим родителем. Пусть Крот и назовет это имя.

А, Крот?

Свиридов скривил уголок рта в скептическую полуусмешку и посмотрел на Корнилова, который налил себе полстакана водки "Кристалл" из недавно початой бутылки и опрокинул его в рот одним коротким, быстрым движением.

Бандит с трудом сдерживал волнение и страх, и это ясно читалось на его широком лице с разлапистыми дрожащими губами и мелкими каплями пота, выступившими на лбу и на висках.