– Ну. Это что – много?

– Так, милая, диск-то не твой и песня не твоя. А была бы твоя – другой бы расклад был. Ты слушай меня. Если Толстый тебе предложит диск купить, ну, твой, меньше стошки не заряжай. У них бабки есть, я отвечаю. Если ты им нужна, они заплатят. И главное, на перспективу забивайся.

Толстиков приехал, как обещал, через пятнадцать минут после звонка. Видимо, он связывался с Ренатой уже из машины.

– Привет, – прогудел он, внося свое длинное худое тело в маленькую комнатку аппаратной. – Как дела, Толя?

– Классно, Илья Ильич. Закончили работу. Сейчас вот с Ренатой слушаем, прикалываемся.

– Ренаточка, здравствуй, извини, не заметил тебя…

– Это ничего, – усмехнулась Рената. Она сидела сразу за дверью на полу, нацепив на голову наушники, и Толстиков, войдя в помещение, прошел мимо нее, оставив девушку за спиной. – Ничего. Здравствуйте… Илья Ильич, да?

– Можно просто Илья.

– Отличненько!

– Так что, с альбомом все в порядке? Можно показывать?

– Можно. Все классно, Илья Ильич. На "Эм-Ти-Ви" пойдет в полный рост.

– В смысле?

– Ну, клип-то будем снимать? Со всеми участниками?

– А, ты об этом. То-то я понять не могу – как это, альбом, телевидение… Совсем у меня голова не работает. Я на самом деле о другом думал… Мне бы, Рената, с тобой поговорить…

– А говорите тут, Илья. У меня от Бояна секретов нет. Он у меня вообще вроде консультанта.

– Ну что же, это к лучшему. Тогда, Толя, расскажи, что ты думаешь о нашей компании.

– Солидная компания, – спокойно сказал Толя. – Слово держите. Все по чесноку делаете.

– По чему? – не понял Толстиков.

– В смысле, по-честному. Не кидаете.

– А, ну да. Конечно. Как же это – артистов кидать? Это ведь наш хлеб. Наш, так сказать, золотой фонд.

– Приятно слышать. – Рената улыбнулась.

– Рената, – обратился к ней Толстиков, улыбнувшись в ответ. Странно было видеть улыбку на его изборожденном ранними морщинами, сухом, как щепка, лице. – Рената, скажи откровенно.

– Да. Я всегда говорю откровенно.

– Какие у тебя отношения с Портновым?

– Ха… Ну и вопрос. Некорректный, можно сказать. Но вам отвечу. Чисто деловые.

– Понятно, Рената, я это и имел в виду. Скажи, нравится тебе с ним работать?

– А вы хотите предложить что-то более интересное?

– Ты сначала ответь на вопрос.

– Ну, сначала, если честно, было неплохо. А сейчас…

– Что?

– Сейчас мне кажется, что я его переросла.

– В каком смысле?

Рената прищурилась и посмотрела Толстикову в глаза.

– Я могла бы зарабатывать больше.

– Ты так думаешь? А что же мешает?

– Размаху у него нет. Он же один пашет.

– Один?

– Ну да. Ему все не охватить. Вот с вами сделали одну песню, классно же получилось!

– Это мы послушаем, – заметил Толстиков.

– Да супер, чего там думать! Я как профессионал говорю, это лучшая песня на диске, – сказал Боян. – Хит будет номер раз. Можно сразу клипешник делать. Еще один. Чисто на эту песню.

– Да? – Толстиков перевел взгляд с Бояна на Ренату.

– Ну, сделаем клип, а твой продюсер нам его тормознет.

– А фиг ли он полезет?

– У тебя же с ним контракт, так или нет? На эксклюзив?

– Ну и что?

– Как это – что? Он вложил деньги, потребует неустойку.