— Видели, как легко можно обезвредить даже самого сильного из вас?

— Справился с маленьким, да! — плаксиво выкрикнул чернявый Веретенников.

— Еще бы! — хмыкнул Зимин — один из четырех вожаков класса. — Такой шкаф!

— Может, ты попробуешь? — спросил я.

— А что! Я не из ссыкливых…

— Ну так подойди.

Зимин хмыкнул и вразвалочку направился ко мне. Я сразу понял, что в отличие от Доронина, уверенность этого парня держится не на глупом расчете на свои габариты. Похоже, что Зимин кое-что умеет. Ну что ж, это даже хорошо.

— Итак, — начал я, — Веретенников и Зимин думают, что все дело в моем росте и физической силе. Сейчас Зимин продемонстрирует на собственном примере, что это не так…

Я подозвал его поближе и спросил:

— Тебе как зовут?

— Ну Колян…

— Вот что, Николай, сделаем так…

И ему объяснил, что следует сделать. Он хмыкнул. Мое предложение ему понравилось. Мы немного порепетировали, а потом я скомандовал:

— Делай!

Захват и бросок на мне он провел почти как надо, я только чуть-чуть ему подыграл. И когда вся шобла второгодников и хулиганов взвыла от восторга, я — валяясь на мате, где очутился благодаря приему, который сам же и показал ученику — почувствовал, что симпатии класса на моей стороне. Когда вопли поутихли, я перешел к главной части своей педагогической поэмы. Теперь меня слушали, как комментатора Озерова во время матча сборной СССР со сборной Канады.

— Всему этому и многому другому я готов учить вас при одном условии — если вы перестанете дурака валять на уроках. А также — страдать фигней после них.

Эти слова мои подопечные встретили гробовым молчанием. Я их понимал. Они уже размечтались, что я научу их драться, как в кино «Пираты XX века», и они станут королями своих подворотен.

— Ну что приуныли, орёлики?! — спросил я. — Хотите быть крутыми, с прежней жизнью придется расстаться!.. А для начала… Направо! Вокруг зала шагом… Арш!

Натыкаясь друг на друга и матерясь, вяло тронулись в путь — ни дать ни взять — зэки на прогулке. Так они у меня и ходили, покуда не научились держать дистанцию. Потом я скомандовал: «Бегом!» Побежали. Потом приседали и наклонялись. Дальше — гусиный шаг, куда ж без него. Наконец, я счел, что с них достаточно. Хорошо размялись. И тогда велел разложить на полу маты и начал показывать им простенькие захваты и броски. Дело пошло веселее. Причем — настолько, что когда прозвенел звонок на перемену, пацаны не рванули в раздевалку, как обычно, а столпились вокруг меня, засыпая вопросами.

Спрашивали они разную ерунду. В основном — про карате. И я понял, что от судьбы не уйдешь. Придется где-то достать литературку. Еще лучше — сэнсэя, но где его возьмешь? Насколько я помнил, в восьмидесятых настоящие тренеры по этой японской приблуде были дефицитом почище красной икры. В основном в этом бизнесе подвизались всякие шаромыжники, вроде меня, смешивая самбо с боксом и гопаком. А вот насчет литературки стоит подумать. Кажется это называется самиздатом. Надо Кешу на этот счет потрясти.

На следующем уроке у меня были пятиклассники. Ну эти прыгали в охотку. Я лишь следил, чтобы они не безобразничали. Во время большой перемены я впервые заглянул в школьную столовую. И зря сделал. Нахлынули воспоминания о ледяном пресном омлете и безвкусном пюре с рыбными котлетами, в которых костей больше, чем в пескаре. Нет, уж лучше до пельменной сбегать. Не сбегал. Только вышел за ворота, как сзади нарисовался военрук.