– Я ведь никого не принуждаю, – нарушает молчание Командор. – Самое тяжелое позади, и каждый вправе выбирать себе дорогу. Только вместе держаться все равно легче. И тем, кто послабее, тоже надо помочь. Хотя бы вначале, пока они не устроятся.

    Он не говорит о женщинах. Боится обвинений, что сам устроился сразу с двумя и теперь хочет в первую очередь обеспечить их судьбу.

    Только в гибели Валериной возлюбленной Командор не виноват. Его-то в тот злополучный вечер и рядом не было. Как и всех нас. Мы болтались в открытом море на шлюпке, не зная, суждено ли когда-нибудь доплыть до твердой земли. Сергей же вдобавок был весь изранен, когда, кстати, прикрывал отход не одних женщин, но и Валеры.

    И вообще, интересно, что бы заговорил Командор, если бы ему удалось набрать команду из местных? Иными словами, кто больше нуждается: Командор в нас или мы в нем? Кого сумел, того он спас. Мы в относительной безопасности. Вполне можно считать свой долг выполненным. Никто и никогда не обязан устраивать другим взрослым людям их жизнь. В чужом ли времени, в своем, роли не играет. Командор тоже не у себя дома.

    Не знаю, понял ли эту простую истину Валера, но он говорит примиряюще:

    – Извини. Нервы. Но, ядрен батон, может, просто грузы перевозить? Что-нибудь да заработаем. Не обязательно пиратствовать.

    – Не ты, так тебя. Я не предлагаю сделать это профессией. Да и без лишних жертв постараемся обойтись. Пару раз экспроприируем экспроприаторов, и домой, в Россию. Подумай. Время еще есть. Заставлять никого не станем и в обиде не будем. А ты, Юра, как?

    Вот и пришел мой черед. Если честно, то не испытываю особого желания нападать на ни в чем не повинных людей. Ни убивать, ни быть убитым абсолютно не хочется. Я бы лучше завел таверну на берегу, раз уж торговлей заняться не выходит. Но на таверну денег все равно нет, и взять их неоткуда. Разве что бригантину продать, но и тогда деньги будут общими. Поделить их – и что останется? Тут вспоминаю, что сам же и советовал Кабанову заняться флибустьерством. Когда мы с боем вырвались из Порт-Ройала и любые опасности казались ерундой.

    – Да, времена сейчас романтические. Даже чересчур. – Похоже, выход Командора едва ли не единственный.

    – Хорошо, – подводит черту Командор. – В море мы пока все равно выйти не можем, поэтому время подумать у вас есть. И у всех других тоже. Устроим завтра общее собрание среди своих, обрисуем ситуацию, и пусть каждый решает для себя.

    Собираемся расходиться, время приближается к полуночи, но тут на палубе слышится какой-то шум, а затем в дверь каюты стучат.

    – Да! – Мы все невольно напрягаемся. Жизнь успела научить в любую минуту быть готовыми к неожиданностям.

    Но на этот раз никакой неожиданности нет. Всего лишь вернулись Калинин с Ширяевым. Оба довольно пьяные и донельзя довольные. Сияют, как два золотых дуката.

    – Угу… – В глазах Командора мелькают веселые искорки, словно нечто в таком роде он и ожидал, но он старательно пытается изобразить на лице суровость. – Между прочим, пить могли бы и на борту.

    – Командор… – Ширяев явно не чувствует себя виноватым. – У нас важные новости и эти… предложения.

    – Надеюсь. Но сообщать их можете и сидя.

    Это он к тому, что Гриша явно готов докладывать по форме с приложением руки к козырьку.

    Сообщение о землетрясении впечатляет. Выходит, промедли мы чуть с бегством, вполне бы могли оказаться в числе его жертв.