|
И вдруг возникла новая мысль. Действительно ли жена Ясуда лечится в Камакура? Конечно, трудно допустить, что она имеет какое-то отношение к этому делу. Но мысль о четырех минутах навязчиво возвращалась снова и снова. Ясуда знал о них потому, что часто ездил к больной жене в Камакура. А может быть, там не жена, а кто-то другой? То, что он побывал на Хоккайдо, безусловно, подтвердится: ведь Ясуда знает, что полиция опросит свидетелей. А вот в отношении больной жены он мог подумать, что вряд ли это станут проверять.
Инспектор куда-то вышел. Михара положил ему на стол записку, всего лишь два слова: «В Камакура». И вышел из департамента. Если поехать прямо сейчас, пожалуй, поздно вечером удастся вернуться. В знаменитой кондитерской у Токийского вокзала он купил коробку пирожных. На всякий случай. Вдруг понадобится в качестве подарка больной? Прошел на платформу, на тринадцатом пути как раз стояла электричка. Пятнадцатый путь не просматривался — на четырнадцатом был состав. Михара снова и снова мысленно возвращался к четырем минутам. Ясуда ведь мог предположить, что им заинтересуется полиция, и на этот случай подготовил двух свидетелей-официанток. Электричка тронулась. До Камакура примерно час езды. Михара уже почти жалел, что ввязался в эту историю. Обыкновенное самоубийство влюбленных. К тому же Ясуда в ночь с двадцатого на двадцать первое был в пути на Хоккайдо. Кюсю и Хоккайдо, Хоккайдо и Кюсю — никак их не свяжешь. Прибыв на станцию Камакура, сел в трамвай на Э-носима. Он сошел на остановке Гокуракудзи. Точного адреса он не знал, но разыскать будет не трудно — здесь в узкой, похожей на ущелье долине находился всего лишь один небольшой поселок. Михара направился прямо в полицейский участок, предъявил свои документы и спросил, проживает ли здесь некий Ясуда. — A-а, это у которого больная жена… — сказал полицейский. Михара охватило разочарование. Жена существует. И действительно больная. Но уж если приехал, что же делать! С коробкой пирожных он пошел в ту сторону, куда указал полицейский.
Цифровой пейзаж
1 Дом стоял у подножья пологого склона, в стороне от трамвайной линии. Большинство участков здесь были окружены живой бамбуковой изгородью. Дом Ясуда, небольшой, аккуратный, одноэтажный, стоял в глубине сада и казался созданным для спокойного лечения больной. Вдали поблескивала синяя полоска моря. Михара позвонил. В глубине, за дверью, послышалось жужжанье звонка. Он начал часто дышать, сердце забилось. Визит будет трудным. Дверь открыла пожилая женщина, лет за пятьдесят. — Я из Токио, Киити Михара. Знакомый Ясуда-сан. Сегодня был в ваших краях и вот зашел проведать оку-сан. Выслушав, старуха с низким поклоном исчезла в глубине дома. Очень скоро вернулась и, снова кланяясь, сказала: — Прошу вас, пройдите, пожалуйста. Михара провели в большую комнату. Стеклянные двери выходят на юг. В них льется поток света. В глубине комнаты — тень. Недалеко от двери стояла сверкающая белизной постель. Женщина лет тридцати двух — тридцати трех, приподнявшись на постели, ждала гостя. Старуха накинула ей на плечи черное, с алым рисунком хаори. В этой одежде она выглядела очень изысканно. Светлая кожа, волосы собраны на затылке в легкий пучок, губы слегка подкрашены, на скорую руку, по случаю прихода гостя. — Простите за внезапное вторжение, — сказал Михара. — Меня зовут Киити Михара, в Токио я имею счастье быть знакомым с Ясуда-сан. Конечно, это дерзость с моей стороны, но вот, с вашего позволения, зашел вас проведать. Не мог же он протянуть ей свою визитную карточку с надписью «Департамент полиции»! — Благодарю вас! О, мой муж, наверно, пользуется вашим покровительством, благодарю вас! Жена Ясуда была красива. |
