На меня надвигалось столько силы, что я даже не могла определить направление, откуда она исходила. Это было как посреди жаркого шторма. К черту. В конце концов, я же имела более холодную силу, и я использовала ее раньше, чтобы держать моих зверей в клетке, потому что ликантропия - это жизнь, и существа с горячей кровью более живы чем мы все. Я призвала свою некромантию, которая всегда была со мной. Я словно открыла кулак, который вегда держала плотно сжатым. Это была холодная мощь, больше похожая на вампирскую, чем на принадлежащую оборотню. Я прошлась ею по столам - несколько наиболее чувствительных поежились, но это им не повредило. Я бы не причинила никому вреда, потому что ничего мертовго не разгуливает средь бела дня над землей, по крайней мере, в этом городе. Я использовала свою силу как холодную воду на жар его силы, потому что пол я знала - он ощущался как мужчина. Это сработало лучше, чем я надеялась, словно вода победила огонь, потому что полыхание, которое он использовал как прикрытие, исчезло, и только ядро пульсировало жаром. Я увидела, как он идет ко мне между столов, и его тело окаймляло колеблющееся сияние, словно призрачный плащ. Это был интересный эффект, словно моя некромантия затолкало его силу обратно. Я не представляла что оно сработает так, но взяла на заметку, как крайне полезное.

  Между нами все еще было расстояние в несколько футов. Мы смерили друг друга взглядом. В тот момент, когда наши глаза встретились, я поняла что никакая романитика мне не светит, даже с оборотнем. Он был высок, чуть выше шести футов, или же на волосок ниже - в обуви на каблуке. Волосы - светлые и прилизанные. В нем было что-то армейское, хотя он не походил ни на солдата, ни на того, кто работал на правтительство. Он стоял там, в черной куртке, черной рубашке, застегнутой на все пуговицы, и черных джинсах. Даже пряжка его ремня была черной, наверное потому, что блестящий вещи притягивают целящихся людей. Он снова пошел ко мне, держа свои большие руки по швам, будто показывая что не вооружен, но меня нельзя было обмануть; пиджак не совсем хорошо сидел на левом бедре, что означало, что он правша и имеет достаточно большой пистолет, чтобы он выпирал из-под куртки.

  Он осторожно подошел к столу, держа руки на виду, ладонями вперед, так что я могла видеть, что он ничего не держал. Но я-то знала: он оборотень, а значит и невооруженный все равно сильнее, быстрее и смертоноснее, чем любой человек. Ему подобным не нужны когти и зубы, чтобы свернуть человеку шею, только скорость и сила, а этого он имел в достатке.

  - Это достаточно близко, - предупредила я, когда он подошел к самому столу; если бы я знала способ заставить его держаться подальше без воплей и привлечения к себе излишнего внимания, я бы это сделала.

  Он послушно остановился, но его сила ударила по моей, и мои ноздри наполнились его запахом. Ему пришлось призвать еще большую силуй, чтобы отогнать мой холод. Я чувствовала тяжелый, густой, жаркий запах льва. Львица внутри вскинула голову и посмотрела на меня, если то, что живет в вас, может посмотреть на вас изнутри. По крайней мере так мой разум описывал происходящее, так что я могла видеть зверей и не терять собственное я.

  - Хороший котенок, - сказала я, и не бледно-золотой картинке в моей голове. Картинка понюхала воздух и низко рыкнула. Ей нравилось то, что она вдыхала, что означало: он именно так силен, как я боялась. Львы, особенно требовательны к выбору такого же сильного партнера. Наверное, это имело отношение к тому факту, что настоящие львы-самцы убивают всех щенков, когда захватывают новый прайд, так что когда твои дети в опасности, тебе нужен самец, который может защитить их.