|
ГВИДО Король французский! Вечно Он обещает к нам прийти, и вечно Он не приходит. Что мне до него? Важнее мне другое, друг Симоне. БЬЯНКА Я думаю, ты утомляешь гостя. Что нам король французский? Что твои Купцы английские со всей их шерстью! [ГВИДО Что нам весь мир? Исчезни он совсем, Теперь мне дела нет. И для меня Есть только эта комната, а больше Нет ничего, а все, что есть, не важно.] СИМОНЕ Есть только это? Весь огромный мир Уменьшился до комнаты, в которой Лишь три души? И правда, временами Вселенная сужается, как ткань В котле плохих красильщиков. Возможно, Сейчас как раз такое время. Что же, Да будет так! Пусть комната простая Послужит нам огромной сценой, где Монархи умирают и судьбою Простых людей играет Бог. Не знаю, Зачем я это говорю. Устал я С дороги. Трижды конь мой спотыкался -- Примета скверная. Увы, синьор! Как мало стоит жизнь! Как зол и грязен Тот рынок, где торгуют нами! Плачет Мать при рождении ребенка -- смерть Оплакать некому. Никто не плачет. (Удаляется вглубь сцены.) БЬЯНКА Как грубы речи мужа моего! Он ненавистен мне душой и телом: Его чело, где трусости печать, И белые, как листья тополей, Дрожащие весной от ветра, руки, Уста, что льют прерывистым потоком Слова пустейшие, как воду. ГВИДО Бьянка, Не стоит, милая, о нем и думать. Не стоит он того. Он честный малый И полон фраз, годящихся для рынка, Чтоб продавать дороже что он ценит, И что не ценим мы. Я не встречал Еще глупца такой высокой пробы. БЬЯНКА Ах, если б смерть взяла его сейчас! СИМОНЕ (оборачивается) Кто говорит о смерти? Пусть никто Не говорит о смерти. Что ей делать Здесь, где лишь трое муж, жена и друг Ее могли бы встретить? Пусть приходит В те домы, где живут прелюбодейки, Уставшие от верности мужьям, Предавшиеся беззаконной страсти На ложе оскверненном и нечистом. Да, так бывает. Это странно, но Бывает так. Не знаете вы жизни. Вы слишком одиноки и достойны. |
