— Это на Плешеевом-то озере в засаде?

— Катя, меня интересует пока, точнее, я верю лишь тому, что ты мне сейчас рассказала, — Колосов отодвинул загадочную папку. — Видела ты немного, но этого пока вполне достаточно, потому что это факты и реальность. Все же остальное… под очень большим вопросом. Скажем так.

— Мне было бы легче понять тебя, Никита, понять, что надо делать, если бы ты был более откровенен, — с обидой заметила Катя.

— Если я о чем-то пока молчу, то это не от недоверия. Честное слово. Я просто хочу, чтобы ты смотрела на все происходящее в Славянолужье трезвым, незамутненным взглядом. Когда снова отправишься туда, то…

Катя выпрямилась:

— То есть? Я не ослышалась?

Колосов пожал плечами, улыбнулся:

— В принципе ты вольна поступать как хочешь.

— Ты желаешь, чтобы я снова туда поехала и… и что?

— И осталась там на некоторое время. Трубников все устроит. Там можно даже дачу снять. У Трубникова на примете есть одна хозяйка, как раз в Татарском — местная учительница.

— Вы этот вариант обсуждали с самого начала? — спросила Катя. — Ну, что я там останусь?

— Да.

— С Трубниковым обсуждали?

— Не только с ним.

— Ты боишься, что мы потеряем главного свидетеля? — спросила Катя прямо. — Ты считаешь, что кто-то может расправиться с Чибисовой?

— Катя, я знаю пока лишь одно — это дело очень и очень непростое. И им надо заниматься немедленно. И не здесь, в главке, и не в районном УВД, а там, в Славянолужье. Сам Я этого сделать пока в ближайшие дни не могу. Сотрудники мои частью едут со мной на эту так некстати всплывшую операцию на Плещеевом озере, частью заняты проверкой некоторых фактов, о которых пока рано говорить. Трубников работает на месте происшествия, да, но… Он, конечно, обстановку и людей знает отлично, и опыта ему не занимать, но он местный, понимаешь? Он там вырос, живет там постоянно. И он порой выдает такие перлы, что… хоть стой, хоть падай. По крайней мере, я не знаю, как на это реагировать.

— О чем ты? Какие такие перлы он выдает?

— Ну, говорит порой чудные какие-то вещи для участкового и вообще для милиционера с двадцатилетним стажем. Еще в прошлом году рассказывал мне какие-то дикие небылицы…

— В прошлом году?

— Катя, я того пока даже касаться не хочу, — твердо сказал Колосов. — Расклад, повторяю, такой: в Славянолужье зверски убили парня. Это убийство надо раскрывать, опираясь на материальные улики и реальные факты, а не на то, о чем шепчутся какие-то полоумные деревенские старухи.

Катя внимательно смотрела на Колосова.

— Ты всегда знаешь, на что меня можно купить, — сказала она, покачав головой. — Ох и фрукт ты, Никита… Но я и свою работу не могу вот так просто взять и забросить. У нас полоса в Криминальном вестнике в четверг выходит, потом у меня интервью в следственном комитете. Я уже договорилась…

— С начальством я все улажу! Никаких проблем не будет. А журналы твои и газеты еще сражаться будут за материал, который ты там соберешь. В случае раскрытия этого дела не статейку — книжку можно будет нашарашить.

— Ты так легко судишь о моей профессии, — хмыкнула Катя. — В засаде на Плещеевом озере и шарашитъ Ничего не надо. Лежи в кустах — загорай, потом кричи: Руки вверх.

— Не будем считаться, — Колосов снисходительно улыбнулся. — Я, как только с задержанием развяжусь, сразу же приеду к вам с Трубниковым.