Он вдруг заметил, что голова голубя, крепко зажатого в левой руке, безжизненно повисла. Спохватившись, он разжал пальцы. С неожиданной силой птица рванулась, оттолкнувшись от плотной ткани рукава когтями, и отчаянно взмахнула крыльями. Из раненого крыла брызнула кровь, попав Дзиро на щеку.

Но голубю не удалось подняться выше его лба. Мгновение Дзиро ошеломленно глядел на застывшую у него перед глазами гигантскую птицу, полностью застившую обзор, а затем голубя словно скрутило какой-то неведомой силой, масляным отливом сверкнуло на солнце, пробивающемся сквозь листву, его окровавленное оперение…

Он упал обратно в левую руку Дзиро. Подавленная животная ярость вспыхнула с новой силой. В прошлый раз Дзиро заставил ее принять благородную форму и удостоился благородной победы, но сейчас она брала свое, засасывая его в темные пучины. Прижав меч левым локтем, пальцами правой руки он обхватил тонкое голубиное горло.

Тут со стороны дорожки, огибающей спортивный зал, послышался скрип колес.

Очнувшись и с ужасом осознав свое преступное намерение, Дзиро обернулся на звук. Кто-то мог догадаться о том, что он собирался сделать; эта мысль мучила его. Щеки у него горели.

Старик-привратник толкал тележку с мусором к свалке на холме. Чтобы не потерять остатки самоуважения, Дзиро двинулся навстречу старику.

– Я все видел. Ты молодец! – сказал тот. Он был невысок, одет в рабочий комбинезон. – Я вообще перестал понимать нынешнюю молодежь, они меня пугают. Я спрятался за деревьями и все видел. Сразу после того, как услышал выстрел. Ой, да у тебя кровь течет по щеке! Дай-ка я вытру.

Дзиро не взял с собой полотенце, а старик никак не мог найти в кармане носовой платок. К ужасу Дзиро, он начал копаться в тележке, набитой разноцветным несвежим месивом из прелой грязной бумаги и старых газет.

– Не стоит беспокоиться. – Дзиро уже хотел вытереть лицо рукавом, как вдруг старик повелительно сказал:

– Стой! – и извлек из тележки белую увядшую лилию. – Это очень дорогой цветок. Такие выращивают в оранжереях. Он стоял в вазе в комнате ректора. Ты не найдешь ничего чище этого лепестка. Давай-ка я вытру тебе щеку.

Он выложил несколько лепестков, уже начавших желтеть по краям, на широкую ладонь и, прижав посильнее к щеке Дзиро, вытер ими кровь. Дзиро уловил легкий сладковатый запах лилии.

– Вот, посмотри, даже следа не осталось!

Старик показал ему цветок. Белые, до сих пор сохранившие тусклый блеск лепестки впитали кровь. Нежные прожилки стали похожи на вены.

– Благодарю вас, – сказал Дзиро.

Голубь слабо трепыхнулся в его руке. Старик покатил тележку дальше, а Дзиро направился к университетской голубятне.

Сам того не заметив, он миновал хитро расставленные ловушки поэзии: окровавленный голубь, пробивающие сквозь листву лучи солнца, кровь, обагрившая ланиту победителя, темная синева боевого костюма и белая увядшая лилия – все это встретилось на его пути, но не причинило ему никакого вреда.

3

Тренер Киноути всегда радушно принимал у себя любого из своих подопечных. Его супруга тоже встречала их ласково, как родных. У супругов Киноути были дети, две дочери, но они уже вышли замуж и покинули родительский дом.

Когда Кагава без предупреждения постучался вечером в его дверь, Киноути, который одинаково ровно относился ко всем членам клуба, встретил его приветливо и пригласил зайти.

Тренер был довольно крупным мужчиной, немного склонным к полноте. Ничто в его спокойной и мягкой наружности не намекало на скрытую силу, которая на самом деле была в нем заключена.

– Я договорился о подработке, – сказал он, подливая Кагаве пива в стакан. На каникулах их клуб всем составом отправляли на работу в большой торговый центр – помогать запаковывать продукты для подарочных наборов.