— В таком случае тебе придется сдерживать свои чувства, — холодно сказала Изольда, — мы не можем ставить под вопрос встречу только из-за нахлынувших на тебя воспоминаний.

В это время у нее зазвонил телефон, а я угрюмо уставилась на фотки.

Вот уж мир тесен. Я всегда догадывалась, что с этим подонком Колином что-то не то. Уж слишком интенсивно его ненавидели все окружающие. Он действительно получал удовольствие от оскорблений людей.

Я встряхнула головой, чтобы избавиться от дурацких мыслей и неприятных воспоминаний. На стенах были развешаны японские гравюры, и что-то мне подсказывало, что они были подлинными. Я встала, чтобы их получше рассмотреть, так как Изольда активно общалась с кем-то по телефону.

В этот момент в комнату влетел Гарик.

— Привет, Изольда, Лев Борисович просил тебе передать вот это, — он протянул ей объемный конверт, — и сказать, чтобы ты была вдвойне осторожна с румынами.

— Гарик, я не первый год работаю.

— Я понимаю, но ты же знаешь, он всегда перестраховывается. Кстати, ты Машку не видела?

— Она сейчас подойдет, — загадочно улыбнулась Изольда. Я поняла, что мне надо подойти, и подошла.

— Здравствуйте, — внезапно засуетился Гарик, — простите, нас не представили. — Он мне улыбнулся. Надо же, может быть обаятельным, когда захочет, — Меня зовут Игорь, и я всегда к вашим услугам.

— Гарик, тебе надо бежать, — напомнила ему Изольда.

— Да, точно, — спохватился мой напарник, — слушай, когда увидишь это горе луковое, передай ей, чтобы она после ваших ресторанов переоделась в человеческую одежду и приезжала на Парк Победы. Встречаемся с ней в полпервого ночи в середине зала.

— Может быть, ты ей сам передашь, — вмешалась я в его речевой поток. — И что значит человеческая одежда?

Минуты полторы он смотрел на меня абсолютно пустым взглядом. Полторы минуты молчащего Гарика — это, что-то из ряда вон выходящее, о чем я не преминула ему сообщить.

— Значит в полпервого. Парк Победы, в середине зала, — буркнул он в конце концов, и не попрощавшись, ушел. Было такое ощущение, что он обиделся.

— Все будет просто замечательно, если ты произвела такое впечатление на Гарика, то можешь быть спокойна. Твои румынские друзья тебя точно не узнают.

— Теперь мне можно на себя посмотреть или нет?

— Конечно, — кивнула Изольда, только возьми вот это, — она протянула мне небольшую сумочку. Пойдем.

Мне показали зеркало, и потом мне показали меня.

Могу понять Гарика, я бы тоже себя не узнала. Кто бы мог подумать, что я высокая стройная голубоглазая девушка с рыжими волосами, как будто бы сошедшая с обложки глянцевого журнала.

По-видимому, Гарик не мог, и я, кстати, тоже.

— Налюбовалась? — Изольда встала рядом. — А теперь пойдем, нам надо спешить. И я прошу тебя, держи себя в руках. Знаю, что этот Колин — крайне неприятный тип, но от того, как ты сможешь себя подать, во многом зависит репутация нашей конторы.

Вспоминать встречу мне не очень хочется. Я, конечно, изо всех сил держала себя в руках, была очень милой и доброжелательной. Вежливо терпела постоянные пошлейшие домогания этого Колина, которые адресовались мне. Видимо Изольда была для него табу в силу ее высокого положения, а я, рядовая переводчица, в самый раз.

С работой я справлялась, не особо вникая в смысл переводимого. Так как все мои волевые и умственные усилия были направлены на то, чтобы не запульнуть в этого идиота чем-нибудь тяжелым, так как почти к каждой фразе сказанной по делу, он добавлял что-то от себя для меня…

Я горжусь собой, так как ничем не выдала своего недовольства.