Психология у всех людей одинакова. Слово «скидка» их завораживает. Мамаша спросила, какая для тетей скидка.

– Сообщить я вам рад, для взрослых – сто, для детей – пятьдесят!

Молодец Данила. Скидку объявил, а от какой она цены, не сказал. И мамаша не спросила.

Она усадила девочку на сиденье. Крошка оказалась с норовом. Она стала кричать, чтобы мы с Данилой отошли в сторону и пусть ее везет индюк. Однако я крепко держался за импровизированную оглоблю, ибо она вдруг захотела вырваться у меня из рук. Данила остался с мамашей, а я повез девочку по площади. Когда я подъехал, торг Данилы с первой клиенткой был в самом разгаре.

Мой дружок-нахал требовал с нее пятьдесят рублей. Я повез девочку по второму кругу.

– Быстрей! – закричала она.

Пришлось пуститься бегом. Страусу, хоть бы что, а я запыхался. После второго круга мамаша все же отдала деньги и недовольная сняла с сиденья девочку. Мгновенно оглобелька перестала задираться кверху и вырываться из рук. Я немного успокоился, хотя и не смог понять причину столь странного ее поведения. Вчера такой тяжелый диван везли и ничего, тележка вела себя нормально.

Данила не удержался и похвастал:

– Видал? За пять минут пятьдесят рублей.

Его голос еще громче зазвенел над площадью. Из магазина мужчина вел двух мальцов. Они во все глаза смотрели на скомороха Данилу, а тот им показывал на наш возок, и продолжал нести складную чушь, так похожую на уличную рекламу.

– Данила Кащей съел бочку щей, подводи папаша своих детей. Детки должны в воскресенье кататься, и мороженным объедаться. Мой заморский индюк скороход, не догонит его самолет. Можно сразу сесть двоим, молодцам удалым. Сколько лет тебе мальчик? Пять?.. А тебе? Четыре? Четыре и пять, надо вас покатать.

– Ну, кататься будете? – спросил папаша огольцов. Оба малыша радостно захлопали в ладоши. Тут еще мамаша появилась из магазина с полным пакетом. Она спросила меня, можно ли ее детей посадить на страуса и сфотографировать?

– А кататься не надо! – заявила она мужу.

Дети снова захлопали в ладоши и прижались к матери.

– А за что же тогда мы будем деньги платить? – спросил жену папаша жмот. Два бутуза внимательно слушали спор родителей. Им, похоже, хотелось не кататься, а сесть на страуса. Но в этой семье решающее право голоса принадлежало мужчине. Папаша спросил цену у Данилы и тот, не моргнув глазом, объявил:

– Сто!

Когда из бумажника сотенная купюра перекочевала в карман к Даниле, папаша посадил первого малыша на сиденье. Придерживая мною оглобелька резко рванула вверх. Вот и второй малыш сел. Напряжение возросло, оглобелька вырывалась из рук, но я чувствовал, что спокойно дам с малышами круг. И вдруг, когда я собрался подтолкнуть вперед страуса Ваську, в возок решил взгромоздиться еще и Данила. Ничего бы страшного не случилось, если бы он знал законы физики. Ему надо было бы сесть в ногах у малышей на дно возка и уравновесить собою центр тяжести, который сдвинулся в сторону двух маленьких бутузов. С самого начала мой дружок садился правильно. Он поставил обе ноги туда, где проходила ось соединяющая два колеса.

Но затем случилось непоправимое – катастрофа. Мой дружок тяжеловесным седалищем плюхнулся на сиденье между братьями и еще обнял их руками. Центр тяжести мгновенно сместился на край возка. Оглобля вырвалась у меня из рук и дала мне по зубам. Челюсть клацнула у меня, как у волка. Наш самодельный хомут выпиленный из пластмассового горшка соскользнул с тонкой шеи страуса Васьки и вознесся вместе с оглоблями к небу. На глазах изумленного папаши Данила и его оба сына сделали сальто-мортале с разворотом назад и вывалились из тележки на асфальт, а освободившийся страус Васька рванул с площади.