– Фу ты, – Гамалей утерся широким рукавом, – целую тронную речь произнес. На сем и покончим с разговорами. Так сколько нас? – Он оглядел солнечную поляну, считая всех вместе, и землян, и детей. – Двадцать один… двадцать два… Против Храмовища пока маловато…

– Скоро придут еще, – сказала Апль. – Пещерка вот тесна…

– С этого и начнем.

Вновь прибывшие, как и следовало ожидать, ошеломленно замерли на другом конце поляны; один только Кантемир двинулся по прямой, четко печатая шаг и разбрызгивая светлую ручейную воду.

– Послушай, Ян, – крикнул он, – если начинать с генератора защитного поля…

– Мы уже начали, Кантемир, – отвечал Гамалей, переходя на будничный, рабочий тон. – Мы все начали с самого начала. Только без божественного ореола и сопутствующих чудес.

– Что‑то ты много декламируешь, как я погляжу, – задумчиво проговорил Кантемир, уставясь в пряжку на его провисшем поясе.

– Я не декламирую, я просто думаю вслух. Первым делом мы, естественно, изничтожим всю эту зелень подколодную, что в храмовом водоеме делает воду мертвой. Результаты скажутся быстро и ощутимо. Значит, надо готовить поселение, способное принять не десяток ребятишек. И не два десятка. И не три. Первое время жрецы озвереют – сотнями придется спасаться…

– К тому времени с базы караван подоспеет!

Ох, и привыкли же мы к этой пуповине, которая связывает нас с собственной планетой, и поит, и кормит, и советами питает! Может, оттого и мыслим с оглядкой?

– Рядовой Кантемир! Отставить разговоры. Думать вслух разрешается только начальнику экспедиционной группы, а ты уж как‑нибудь про себя… – Он оглядел товарищей, невольно обернувшихся на непривычную интонацию. – И еще, уже всем: с этой минуты прошу говорить только так, чтобы было понятно детям.

Он улыбнулся им, все еще послушно стоявшим с белыми камешками в руках, невольно подумал: «Хорошо бы и жить так, чтобы они нас понимали… Но пока нам это не удалось».

– Отдохните, ребята, – крикнул он уже по‑кемитски, – поиграйте на травке, что ли… Нам нужно тут кое‑что построить.

– Нам тоже, – отозвалась длинноногая девочка‑журавленок.

Камешки зацокали, ложась кольцом, нагромождаясь уступами, устремляясь вверх стрельчатыми арочками. Первый этаж… Второй… «Ах вы, мои несмышленыши, – со снисходительной нежностью подумал Гамалей. – И вам тоже понадобился свой маленький Колизей…»

И, как всегда, ошибся: они проворно и несуетливо складывали большой очаг. На их языке еще не было таких слов, как «формула» и «контакт», и поэтому, не обременяя себя излишними рассуждениями, они торопились: надо было накормить старшеньких.