— Мне бы это понравилось больше всего, — усмехнулся Райднур.

Она подняла брови:

— Всего?

— Ну, или почти всего. Я начинаю тосковать по родине.

— Но ты не одинок, пока ты с нами, — прошептала Эвагайл. Их руки на столе соединились. Вино ударило Райднуру в голову.

— Я удивляюсь, почему ты сидишь так далеко от меня, — сказала она. — Ты наверняка уже заметил, что я хочу заняться с тобой любовью.

— Д-да… — Его сердце екнуло.

— А почему бы и нет? Правда, у тебя есть… жена… Но я не могу себе представить, чтобы кто-либо в Терранской Империи беспокоился о человеке, который находится от дома на расстоянии двух сотен световых лет. Да и какой вред ты можешь ей причинить?

— Никакого.

Эвагайл улыбнулась, поднялась, обошла стол и, приблизившись к Райднуру, стала гладить его по голове. Он вдохнул аромат ее тела.

— Все хорошо, глупый, — сказала она. — Так чего же ты ждешь?

И вдруг он вспомнил. Эвагайл увидела его крепко сжатые кулаки и отступила. Он уставился на пламя свечи и пробормотал:

— Мне очень жаль, но это невозможно.

— Невозможно? Почему? — Порыв ветра почти заглушил ее слова.

— Скажем так: потому что меня мучает идиотская средневековая совесть.

Она взглянула на него с удивлением:

— Это правда?

— Да. — «Но не вся, — подумал он про себя. — Я не наблюдатель, не эмиссар — я тот, кто должен вас уничтожить, если сможет. Та вещица, которая находится в моем кармане, разделяет нас, дорогая. Ты — мой враг, и я не обману тебя поцелуем».

— Я не обижаюсь, — медленно сказала Эвагайл. — Хотя разочарована и озадачена.

— Мы, вероятно, не поняли друг друга так, как предполагали, — заметил Райднур.

— Может быть. Ну а теперь оставим посуду немытой и ляжем спать. — Ее тон был не столько холоден, сколько осторожен.

На следующий день она была вежлива, но старалась держаться в стороне, и после того, как они снова присоединились к армии, у нее состоялся долгий разговор с Карлсармом.

Озеро Мун Гарнет, более пятидесяти километров в поперечнике, лежало в центре Апвуда и было окружено с трех сторон лесом, а с четвертой — высокими заснеженными горами. В сезон в нем и вокруг него кипела жизнь. В глубине мелькали серебристые косяки рыб, то и дело раздавалось рычание буллигатора, и в воздух из зарослей тростника взмывали тысячи белоснежных какаду, среди деревьев носились дикие звери. Все лето в озере размножались микропитоны, и вода краснела от несметного количества гибких тел. И чем больше их становилось, тем быстрее росла пищевая цепочка, начальным звеном которой они были. Пока же время для такой активности еще не наступило. Сейчас лишь тускло-голубые волны плескались у подножия высоких утесов.

— Я понимаю, почему вы так бурно реагируете на попытки заложить здесь город, — сказал Райднур Карлсарму.

Они стояли на берегу, глядя на отряд, резвившийся в озере. Их неистовые крики и гибкие коричневые тела вовсе не казались здесь неуместными — стаи носившихся в воздухе птиц производили гораздо больше шума. Терранин вздохнул:

— С эстетической точки зрения это вызывает сожаление. А кто владеет этим регионом?

— Никто, — ответил Карлсарм. — И так во всей стране. Любой может обитать здесь. Число жителей, которые так поступают, не настолько велико, чтобы из-за этого затевались споры.