— Совершенно верно. Вот, например, вчера я купил вас. Обменял на трех эфиопских женщин, одного эфиопского ребенка и две эфиопские хижины.

Правозащитница пошла красными пятнами. От возмущения аж задохнулась. А пока она, выпучив глаза, хватала ртом воздух, Женя спокойно говорил:

— Торговать людьми — это продавать их. Я же, напротив, выкупаю их из рабства.

— Это ничего не меняет! Люди не должны быть предметом купли-продажи!

— То есть вы считаете, что они должны умереть в рабстве у эфиопов? Кстати, если бы я вас вчера не купил, вы сейчас были бы рабыней. Вас заставляли бы работать, причем физически и тяжело. И любой эфиопский мальчишка имел бы полное право залезть вам под юбку, а то и загнуть креветкой у ближайшей сосны.

— Не передергивайте! То, что вы делаете, это незаконно!

Женю утомил этот бесплодный разговор. Пора было поставить тетку на место.

— А какой закон вы сейчас защищаете? Законы устанавливаются государством. Этот форт не является частью какого-то государства. Это — небольшое поселение, в котором живут неполных три десятка людей. Эти люди, по их общему решению, предоставили мне право распоряжаться. Так что здесь власть и государство — это я. И я устанавливаю здесь законы, согласно элементарному здравому смыслу и правилам выживания во враждебном окружении. В данной ситуации каждый член общества обязан работать на общее благо. И вас, Гретта Алексеевна, это тоже касается. Каков ваш личный вклад в копилку нашей общины? Что вы сегодня сделали для общества? Кстати сказать, общество имеет полное право защищаться от паразитов и демагогов.

— Да вы… Да я…

— Вам нечего сказать? Тогда наш разговор окончен. У меня, знаете ли, много дел, и я не могу тратить время на пустую болтовню.

К тетке вернулся дар речи. Она воздела указательный палец и грозно потрясла им в воздухе.

— Знайте же, я этого так вам не оставлю! Я найду на вас управу!

И правозащитница величественно удалилась. Полетаев, стоявший неподалеку и слышавший весь разговор, сочувственно покивал Жене и изобразил рукой пистолет у виска. Мол, застрелиться легче. Вот ведь мымра! Черный пояс по упертости и твердолобости. Надо поспрошать Сотникова, как они с такими борются. А уже и сеанс поставки близится, надо продумать, что сегодня брать. Обещал капитану шлемы и броники. Поди, тяжелые. Да еще с продуктами нужно решать… Ну да ладно, посмотрим по месту.

Так, броник шестого класса 19 килограмм, шлем «Сфера» 2,3 кила. Итого комплект 21,3. Шесть штук — вот и вся поставка. А обычный войсковой бронежилет? Всего полпуда! Взять десяток… нет, дюжину, и столько же шлемов. 123,6 килограмма — уже хорошо. Во! Раз потемну будем биться, надо ракет осветительных взять. Пусть видно будет, куда стрелять. Одна штука — примерно 150 грамм. Возьмем полсотни, это семь с полтиной кил. Всего 131 килограмм. С патронами у нас все в порядке, но несколько цинков к ПКМ взять надо. Еще бы десяток ИПП на всякий случай. Вроде, для эпохальной битвы — все. Осталось немного веса, это для бабы Лисы: лаврушка, перец, другие какие-то специи… еще сахару два килограмма под занавес, и можно идти звать Касаткина барахло забирать.

Джамал приехал, как по расписанию. Привез тот самый потрошеный квадр и женщину. Средних лет, с виду здоровую, вменяемую. Странно, на него не похоже. Или вчерашнее происшествие у локалки как-то подействовало? Мазнул взглядом по приличному уже штабелю бревен во дворе форта, чай пить не стал, сослался на срочные дела. Уезжая, сказал:

— Евгений Михайлович, мои люди освободили из рабства у Оромо еще одного европейца. Он, к сожалению, сильно пострадал. Ему, конечно, оказали первую помощь, но я предпочел бы передать его вам как можно быстрее.