И устраивается под мягким светом чудесного вечернего солнца. Вокруг шумит многолюдный пригород: гудит газонокосилка, играют дети. Но Глин ничего этого не слышит: он зациклен на чем-то другом.

На том, где была сделана фотография. Сам снимок ему уже не нужен — он навеки отпечатался в его памяти, как и записка.

Хорошо, давайте будем объективными. Что здесь можно увидеть? Двое держатся за руки, причем, кажется, украдкой. Если люди держатся за руки, они уж точно больше чем просто знакомые, но вовсе не обязательно любовники. А вот записка очень интимная — «моя любовь». Тоже конспирация. Да и намек на то, что фотограф, кем бы он ни был, решил распорядиться фотографией и негативом именно так, явно говорит, что происходившее следовало держать в секрете. Иными словами, у них была связь.

С каких пор? И как долго? Вызывает ли это дальнейшие вопросы? Являлось ли это обычным делом? Может, Кэт попросту меняла любовников как перчатки? И об этом знали все, кроме меня?

Доказательства, думает он. Мне нужны доказательства. Что ж, я могу их найти. Но всему свое время. Что мне точно известно?

И он принимается размышлять о своем браке.

На отстраненно-повествовательный манер. Примерно так: в воскресенье двадцать пятого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года Кэтрин Тарджетт и Глин Питерс сочетались браком в загсе Уэлборна. Они поселились в Илинге, в доме номер 14 по Мэрлсдон-вей. В тысяча девятьсот восемьдесят шестом году семья переехала в Мелчестер, в дом 29 по Сент-Мери-роуд, по причине того, что Глин Питерс получил профессорский пост в университете города Мелчестера. По этому адресу они и проживали все время, пока состояли в браке.

Наверное, с такой преамбулой: Глин Питерс познакомился с Кэтрин Тарджетт в доме ее сестры Элейн, с которой был знаком несколько лет. Некоторое время они встречались.

Таковы факты. А Глин, разумеется, привык опираться на факты. Но на эти он взирает с откровенным презрением. Они мало что говорят ему. Лишь то, о чем он знает и так, а как раз это сейчас и не важно.

Важен подтекст, альтернативная история, то, что таится между строк. Фрагменты тех лет — его и ее. Его история многогранна. Есть жизнь с Кэт, есть жизнь без нее. Дни, когда они были вместе — напротив друг друга за столом, рядышком в постели: обычная семейная пара, — и то время, когда он оставался один, как привык. Ходил, разговаривал, жил жизнью, о которой она, как ему сейчас подумалось, практически ничего не знала. Закрытой жизнью ученого.

А история Кэт? Ведь она тоже вела двойную жизнь. И теперь выяснилось, что он не знал ни об одном ее аспекте. И доказательства теперь недоступны — они стерлись, затерялись.

В то время как с его собственной произошли необратимые изменения. Все, что он знал до этого, теперь не имеет смысла — с тех пор, как он увидел фотографию и прочел записку.

Когда все произошло между ними?

Глин принимается размышлять об этих временах.

Все по порядку. Сразу после свадьбы, перед тем как он получил должность, они жили в Лондоне. Дом в Илинге. Ежедневное путешествие на метро до Лондона все время занятий; преподавание, ну, иногда удавалось выкраивать несколько часов в библиотеке. И на каникулах его часто не было дома — раскопки, конференции, больше времени в библиотеке. А чем в это время занималась Кэт? Он припоминает краткий период, когда она помогала в какой-то галерее и дни подряд пропадала там, мимолетное увлечение ювелирным делом — ученицей в чьей-то студии. А все остальное время? Долгие дни, недели, годы? Он вспоминает, как бывало, когда он возвращался из колледжа, после вечерней отлучки или из какой-нибудь поездки. Кэт ждала его с бокалом в руке у плиты, на которой дымился ароматный ужин? Нет, но Кэт всегда была не из таких. Если она и была дома, то чаще всего не одна — у нее всегда была куча приятелей и приятельниц, которые теперь сливаются в одно большое людское море.