Вэммер Джеммер открыл обшарпанную дверь подъезда и, шагнув внутрь, вытащил кусок старого брезента. Потом обошел фургон и остановился сзади, зажмурив глаза и подняв развернутый брезент за два конца.

— Когда я скажу «давай», сразу откроешь.

— Понял.

— Давай!

Мастер Бластер резко распахнул обе дверцы. Вэммер Джеммер, не открывая глаз, развернулся. Распластавшись по воздуху, брезент полетел вперед, словно плащ матадора.

Вэммер Джеммер осторожно приоткрыл глаза.

В глубине фургона виднелось бесформенное нечто, покрытое брезентом. Кайфовина осталась на месте! Очевидно, сквозь брезент проходило слишком мало информации, чтобы нарушить столь необходимую пришельцу неопределенность.

— Порядок. Оно здесь, Стиви. Ты не обижайся, но я лучше возьму его сам, а то ты еще споткнешься на ступеньках…

— Как хочешь, брат.

Встав на подножку и ухватившись одной рукой за дверцу, Вэммер Джеммер осторожно потянулся к брезенту. Сердце его отчаянно колотилось, и, услышав голос, раздавшийся снаружи, он подпрыгнул от неожиданности.

— Эй, мальчики, это вы тут, что ли? Как дела?

На пороге стояла Дьюи Бадд — шестнадцатилетняя филиппинка ростом метра полтора, худенькая, с кожей темно-оливкового оттенка. Блестящие волосы, черные как вороново крыло, ниспадали до пояса. Она не пользовалась косметикой и была одета в белую рубашку, принадлежавшую Вэммеру Джеммеру, и розовые брючки в обтяжку. Обуви Дьюи не признавала.

Родом из крошечной деревушки в окрестностях Манилы, она прежде носила фамилию Пагано, а имя получила в честь знаменитого адмирала Дьюи, героя знаменитого сражения в Манильской бухте 1 мая 1898 года. Когда любимой дочери исполнилось двенадцать, папочка и мамочка продали ее в городской бордель. Там она встретила некого Бадда по прозвищу Громила, матроса с военной базы. У них возникло что-то наподобие любви, и в один прекрасный день, когда Бадд был пьян больше обычного, они вступили в законный брак. Однако, вернувшись после демобилизации с женой в Штаты, Громила остался без работы. К сожалению, эксплуатация ядерных реакторов на подводных лодках не принадлежала к числу перспективных направлений развития американской индустрии. Бадд стал пить еще крепче, а у Дьюи с лица не сходили синяки.

Как-то раз Вэммер Джеммер и Мастер Бластер направлялись обычной дорогой к свалке и заметили на обочине — то есть заметил один из них — голосующую темнокожую девчонку.

— Куда собралась?

— На свалку, жить там буду, — деловито сообщила Дьюи.

— Там не живут.

— Ну вот, будешь мне еще рассказывать, — фыркнула юная красотка. — У нас дома на свалках полно народу.

— Где это — дома?

— Пилипинас, — вздохнула она, с горя забыв о правильном произношении. Потом заплакала.

Это случилось два года назад, и с тех пор Дьюи жила со Стиви и Питером, деля их горести и радости. Правда, Громила вскоре явился за своей законной супругой и был настроен весьма воинственно, но после того как окунулся в бочку с рыбьими потрохами и получил сапогом под зад, больше не совался ни разу.

— Что там у вас? — Дьюи спустилась со ступеньки и тут же отскочила назад, проломив босой ногой лед в луже. — Я чувствую что-то странное…

— Вот-вот. Ты просто не поверишь! Погоди, сейчас принесем, сама поймешь.

Вэммер Джеммер шагнул в кузов фургона. Божественная аура становилась все сильнее, сердце колотилось, кровь стучала в голове. Не дожидаясь, пока сознание оставит его, он бросился вперед и обхватил брезент руками… ощутив что-то похожее на броненосца… на змею… тигра… бабочку… цветок… Битва с Протеем.