Ему нужно остыть, или жена поймет, что он разгадал ее маленькую игру.

Касс почти не упоминала себя. Ее бескорыстная забота принадлежала только мужу и детям.

Майкл презирал себя за то, что в последнее время думал о жене как об эгоистичной, поддающейся влиянию общества женщине со снобистскими наклонностями; за то, что ворчал на ее неразумные просьбы вместо того, чтобы увидеть, что они были последними отчаянными попытками привлечь его внимание. Он решил исправить положение прежде, чем Касс совершит какую-нибудь глупость.

Она еще, пожалуй, возьмет пример с сестрицы и начнет искать себе какого-нибудь привлекательного и страстного лягушатника, с беспокойством подумал он. В последнее время Антон явно оказывает ей знаки внимания.

Но как же умаслить жену? Майкл уставился на свое запотевшее отражение. Розы и шоколад? Но то же самое дарят, когда виноваты в измене. Дорогие украшения Майкл не рассматривал, это для нуворишей, которым не нужно оплачивать непомерно дорогих репетиторов. Затем ему в голову пришла идея.

Лисетт подошла к окну, чтобы надеть линзы. Она не захватила своего раствора, поэтому позаимствовала чей-то в ванной. От смены химического состава глаза заболели.

Она считала, что вчера вечером они окажутся с Люсьеном в постели. Но когда через час он так и не постучал в дверь, Лисетт угрюмо сгребла свою одежду и решила уйти спать в другую комнату. Если он позднее прокрадется наверх, то ее здесь уже не найдет. При этой мысли Лисетт улыбнулась.

Провал с Найлом причинил ей боль: ее гордость была уязвлена сильнее, чем Лисетт готова была признать, когда ее старый, постылый супруг наконец-то взял и щелкнул ее по носу. Но она научилась мириться с поражением; однажды некая чрезвычайно успешная женщина-продюсер сказала ей: «Дорогая, тебе придется шагать семимильными шагами — это бизнес, где каждый готов перегрызть глотку соседу. Если ты остановишься ради чувств, семьи, отношений, то увидишь, как твое будущее в этом бизнесе рассыпается в пыль, поняла?»

Лисетт знала: если она позволит себе переживать из-за Найла, из-за их нерожденного ребенка, из-за великолепного, но бесполезного Кольта, то разрыдается и будет рыдать до окончания века. А от слез портится цвет лица. С этого момента она собирается начать нормально питаться и зацепить Люсьена Мэрриота.

В ванной через коридор кто-то напевал глубоким басом. С одной линзой в глазу Лисетт с удивлением наблюдала, как из боковой башенки появился Найл с двумя сумками в руках. Он поколебался в нерешительности у заросшей цветочной клумбы, повернулся, как будто собирался вернуться в дом, остановился, почесал голову, наступил на клумбу, слез с нее, снова почесал голбву и неуверенно пошел в сторону дороги.

Когда он дошел до недавно забетонированной площадки, то остановился и посмотрел назад, все еще, кажется, не приняв решения. Его рубашка была надета наизнанку, рукава не застегнуты, джинсы серые от пыли. Лисетт никогда не видела бывшего мужа в таком ужасном виде.

Затем он вздрогнул и направился, чуть не бегом, между высоких тополей в направлении ворот.

— Пока, пока, — цинично прошептала она с издевкой, помахав ему.

Когда-нибудь она вернет Найла, просто чтобы доказать, что она в силах этого добиться. Но сейчас он слишком жалок. И Лисетт догадывалась почему. Она потянулась за своими лайковыми сапожками, твердо намеренная втоптать ими в грязь раз и навсегда его маленькую подружку.

— Ой, Майкл! — Касс выбежала из ванной, розовая от возбуждения.

— Да, любовь моя?

Майкл, единственный раз в жизни без трубки во рту, отвлекся от установки композиции из диких цветов на ее прикроватном столике. У него был вороватый вид, он боялся, что жена над ним посмеется.

Касс увидела, что он делает, и пришла в еще больший восторг.

— То, что ты написал на зеркале, это только что проявилось от пара, ты это серьезно?

— Конечно, черт возьми, серьезно, — каркнул Майкл и улыбнулся.