|
-- Свистать всех наверх! -- прямо как на борту закричал боцман. Услышав бодрый голос командира, доктор подумал, что сморозил глупость, сказав Плюмовану, что приспосабливаемость к окружающей среде уменьшается с течением времени. Вот и боцман Геник доказывает совсем обратное. Де Амбрие подозвал боцмана и велел передать матросам: -- Первые сани повезут один офицер и шесть матросов: Бершу, Пантак, Геник, Легерн, Итурриа, Элимбери. А также восемь собак. Вторые -- Вассер, лейтенант, Гиньяр, Курапье, Монбартье, Бедаррид, Кастельно и Бигорно. Собак -- восемь. Третьи, самые легкие,-- доктор, Плюмован, Дюма и четыре собаки. Боцман приказал всем занять свои места. Офицеры наравне с матросами и собаками взялись за бечеву. Все было готово, и ждали только сигнала. Шлюпка, или "адмиральский корабль", как ее в шутку окрестили матросы, стояла позади саней. При ней были трое: капитан и два машиниста -- Герман и Анрио. Поставленная на деревянные полозья, лодка была готова к отправлению. И тут как раз прозвучал громкий голос капитана: -- В путь! -- Эй, ребята, навались! -- крикнул в свою очередь Бершу, натягивая накинутую на плечо бечеву. Ужиук взмахнул кнутом, щелкнул языком, почмокал губами, и сани двинулись с места, легко заскользив по снегу под ликующие возгласы матросов и лай собак. Бретонец, баски и нормандцы находили все это весьма забавным и шли так быстро, что Бершу приходилось их сдерживать. Так же легко следом за первыми покатились и вторые сани, затем плоскодонка, которую тащили доктор, Дюма и парижанин. Все то и дело оборачивались, надеясь, что шлюпка вот-вот двинется с места... Ведь плавает же она по воде без угля и парового котла. Но шлюпка пока стояла на месте, словно примерзла. И лишь за третьей лодкой, которую тащили доктор с двумя машинистами, тянулся канат, одним концом привязанный к носу "адмирала". -- Просто невероятно! -- Что именно? -- Что трое людей и четыре собаки потащат шлюпку! -- Хотелось бы посмотреть, как это будет! -- Они все могут! Хитрецы, да и только... в особенности доктор. -- Молодец, что и говорить. -- И Дюма тоже... -- И парижанин! Канат, тащившийся за лодкой, длиной был около кабельтова, то есть около двухсот метров. Настолько же отстояла от лодки и носовая часть "адмирала". Дюма и Плюмован, получившие от де Амбрие надлежащие инструкции, приподняли крепкий железный крюк, привязанный к концу каната, и вогнали его в лед. -- Готово,-- обратились они к доктору. Доктор засвистел в свисток, и канат, лежавший на снегу, похожий на гигантского червяка, от сильного напряжения мгновенно вытянулся. |
