|
С тех пор, как животные были предоставлены его заботам, парижанин, выказав незаурядные способности дрессировщика, сумел сделать из них настоящих ученых собак. И странное дело: в Юлианехобе, где их плохо кормили и держали в черном теле, они не были такими понятливыми. Забота и внимание сделали свое дело. А ведь собаки были самые обыкновенные, не красивее и не умнее других. Одна, по кличке Белизар, цвета перца с солью, совсем неказистая, другая, Помпон, белая и кудлатая; третья, Рамонда,-- гладкая, черная. Вожаком был огромный злой кобель Кабо, собаки его боялись и слушались. Ко времени, о котором идет речь, дрессировка близилась к концу, и собачий капитан только ждал случая, чтобы продемонстрировать всему экипажу искусство своих подопечных. И хоть подготовка песьего спектакля держалась в секрете, кое-что все же просачивалось. Все шепотом передавали друг другу, что парижанин покажет настоящие чудеса. Прогулка на этот раз длилась около часа и прошла вполне благополучно. ГЛАВА 7 Льдина продолжает плыть.-- Плюмован объясняет историю.-- Неосторожный поступок.-- Обморожение.-- Констан Гиньяр лишается носа, но получает премию.-- Берегите носы! С наступлением ноября морозы уже доходили до двадцати восьми, а то и тридцати градусов, и спасаться от холода можно было только в помещении. Непонятно почему, ртутный столбик термометра опускался, лишь когда дул юго-западный ветер. Стоило ветру перемениться -- и столбик поднимался. Неужели на Севере теплей и там есть свободное пространство? Неожиданно льдина сделала поворот, поплыла на север, потом на северо-запад и достигла восемьдесят четвертой параллели, куда невозможно добраться ни водой, ни сушей. Скорость движения определялась направлением ветра: при южном и юго-западном -- около десяти миль в сутки; при северном -- три, от силы четыре. Оно и понятно: с попутным ветром плыть всегда легче. Матросы "Галлии", сначала проклинавшие полярное течение, сейчас радовались от всей души. В особенности Констан Гиньяр. После восемьдесят четвертой параллели моряки получили прибавку к жалованью. Не об этом ли всю дорогу мечтал расчетливый нормандец! -- Эх, погубит тебя твоя алчность! -- частенько говорил ему парижанин. -- Не бойся, не погубит! -- ликовал Гиньяр.-- Шутка ли, пальцем не шевельнул, а десять франков, не считая жалованья, в кармане. Как бы то ни было, деньги никогда не лишние. -- Да пойми ты, за все приходится в жизни платить, за каждую каплю счастья. А у тебя дела идут чересчур хорошо. -- Знаю, что за все надо платить. |
