Более возбудимого человека, чем мистер Лисс, Намми видеть не доводилось. Как только чиф Хармильо и сержант Рапп ушли и поднялись по лестнице в конце коридора, Намми сел на нижнюю койку, но мистер Лисс долго кричал им вслед, говоря, что требует адвоката и требует его немедленно. Обеими руками он тряс дверь камеры. Топал ногами. Выплевывал слова, которые Намми никогда не слышал, но сердцем знал, что произносить эти слова неправильно.

А когда полицейские ушли, мистер Лисс повернулся к соседу по камере. Намми улыбнулся, мистер Лисс – нет.

Лицо старика перекосилось от злости… а может, он всегда так выглядел – состояние, а не выбор. Другим его Намми не видел. Короткие волосы торчали во все стороны, как шерсть или перышки у животных в мультфильмах после удара электрическим током. Его зубы были скорее черными, чем белыми, словно он наелся угля, а губы такими тонкими, что рот выглядел, как разрез.

– Что он имел в виду, говоря, что теперь мы – домашняя скотина?

– Я не знаю этих слов, – ответил Намми.

– Каких слов? Домашняя скотина? Ты живешь в Монтане и не знаешь, что такое домашняя скотина? Ты дергаешь меня за цепь?

Намми все слова понимал буквально.

– У вас нет цепи.

Сжав кулаки, мистер Лисс надвинулся на Намми.

– Ты остряк, парень?

– Нет, сэр. Я не остряк, я блаженный.

Мистер Лисс уставился на него. Через какое-то время Намми отвел взгляд, принялся разглядывать пол. Когда поднял глаза, старик по-прежнему пристально смотрел на него.

– Так ты, типа, тупой?

– А разве есть типы тупых?

– Сколько хочешь. Есть тупые по части денег. Есть тупые по части женщин. А некоторые настолько тупы, что проводят всю жизнь, уткнувшись носом в собственный зад.

– В чей зад, сэр?

– В собственный, в чей же еще?

– Это невозможно, сэр, – возразил Намми. – Носом в собственный зад не уткнуться.

– Возможно, – настаивал мистер Лисс.

– Даже если и возможно, зачем им это нужно?

– Потому что они идиоты, – ответил мистер Лисс. – Вот зачем.

– Так они, должно быть, тупее меня, – в голосе Намми звучало сомнение.

– Многие люди тупее тебя, потому что не осознают собственной тупости. Ты осознаешь. Это уже что-то.

– Я знаю свои недостатки.

– Ты счастливый.

– Да, сэр. Потому-то они так и говорят.

Мистер Лисс нахмурился.

– Кто что говорит?

– Слепая удача. Они так говорят, потому что это случается с тупыми. Но причина не в удаче, а в Боге. Бог приглядывает за такими, как я.

– Приглядывает, говоришь? Откуда ты знаешь?

– Мне сказала бабушка, а бабушка никогда не лгала.

– Все лгут, парень.

– Я не лгу, – возразил Намми.

– Только потому, что слишком туп, чтобы лгать.

– Вы говорите, что множество людей тупее меня, значит, множество людей не лжет.

Мистер Лисс плюнул на пол.

– Ты мне не нравишься, парень.

– Извините, сэр. Вы мне нравитесь… немного.

– А это уже ложь. Я тебе совершенно не нравлюсь.

– Нет. Нравитесь. Действительно нравитесь. Самую малость.

Правый глаз мистера Лисса вдруг стал больше левого, словно в него вставили увеличительное стекло, и он наклонился вперед, как будто нашел интересное насекомое и решил приглядеться к нему.

– И что тебе во мне нравится?

– Вы не скучный, сэр.