— Слава богу! — перебила его Фредерика. — Я понимаю, как вам странно видеть меня — меня в такой большой компании! Я и сама удивлена не меньше. Будьте добры сказать его светлости, что его кузина мисс Мерривилл здесь и хочет видеть его!

Тут она вошла в дом, приглашая через плечо своих спутников за собой, и держалась так уверенно, что лакей инстинктивно уступил дорогу. Он не знал, как возразить против вторжения в дом своего хозяина этих странных людей, кроме как сообщить запинающимся языком, что его светлость еще одевается.

— Тогда скажите ему, пожалуйста, что дело срочное! — сказала Фредерика.

— Может быть, вам сможет помочь секретарь его светлости, мисс?

— Мистер Тревор? — сказала Фредерика. — Нет, благодарю вас. Передайте мою просьбу его светлости.

Лакей никогда не слышал о мисс Мерривилл, кузине его светлости, но упоминание имени мистера Тревора успокоило его. Она, должно быть, и правда кузина его светлости, решил он, хотя непонятно, почему она в такой странной компании и зачем привела парковых служителей и какого-то мужлана в Алверсток-хауз. Также непонятно ему было, что делать с этой разношерстной публикой. Он решил провести в гостиную лишь мисс Мерривилл и даму, что была с ней, поскольку вряд ли его светлость или, еще хуже того, грозный Уикен будут довольны тем, что он впустил в апартаменты и мужскую часть компании.

Он был избавлен от решения этого сложного вопроса величественным появлением самого Уикена. Первый раз в жизни обрадовавшись приходу своего сурового наставника, он поспешил сообщить ему, что мисс Мерривилл, кузина лорда, хочет поговорить с его светлостью!

Лакей Джеймс не мог слышать о мисс Мерривилл, но Уикен, а также камердинер лорда, официант, экономка, его главный кучер знали о Мерривиллах все и обратили внимание на то, что последнее время это было главной темой для обсуждения в кабинете. К тому же спокойствия Уикена никогда ничто не могло поколебать. Он поклонился мисс Мерривилл, бесстрастно оглядел ее свиту и двинулся через холл к библиотеке.

— Его светлости доложат вашу просьбу, мэм. Не будете ли так любезны пройти в библиотеку? И вы, мэм, конечно, — вежливо добавил он, отвесив остролицей даме поклон, подходящий для гувернантки или компаньонки, за которых она могла сойти.

— Спасибо. Этим людям тоже лучше подождать там, — сказала Фредерика.

— Конечно, мэм, если вам так угодно, — ответил Уикен. — Но осмелюсь предположить, что в холле им будет удобнее.

С этим мнением полностью был согласен даже фермер, но Фредерика возразила.

— Пожалуй, нет, ведь им тоже надо поговорить с его светлостью, — сказала она.

Затем она предложила остролицей даме сесть, и Уикен, не выдавая своих эмоций ничем, кроме едва заметного трепетания ресниц, растворил двери комнаты перед остальными.

Тем временем Джеймс поднялся по лестнице и постучал в дверь гардеробной комнаты маркиза. Это был очень осторожный стук. Известно, как неодобрительно смотрит маркиз на тех, кто беспокоит его до полудня; ему пришлось постучать еще раз, чуть громче. Его не пригласили войти, но дверь отворил главный камердинер его светлости; посчитав такое вторжение святотатством, спросил яростным шепотом, что ему нужно.

— Это срочно, мистер Нэпп! — прошептал Джеймс. — Мистер Уикен просил доложить его светлости!

Эти слова подействовали как пропуск. Нэпп впустил его в комнату, но умолял, все еще шепотом, стоять у двери, пока не позовут. Затем он бесшумно вернулся к туалетному столику, за которым сидел лорд, занятый очень важным делом — повязыванием галстука.

Только сестры всегда обзывали Алверстока денди. Он же не допускал в своей одежде никаких крайностей моды, которые делали смешными молодых людей его круга и которые наверняка осудил бы мистер Бруммелль, если бы этот замечательный джентльмен еще мог оставаться образцом вкуса в Лондоне.