– Да. По словам его сестры, Фраццен собирался на автомобиле поехать в Кале, а оттуда уже переправиться в Англию. Для него было нормально не выходить на связь по нескольку дней, когда он бывал в отъезде. Но прошла неделя, а сестра так и не смогла дозвониться ему по мобильному. Она встревожилась и объявила о его пропаже. А на другой день малышка Мод обнаружила его тело, – ответил Томми.

«Престарелая дама обнаружила его в собственной квартире…»

Эмбла напряженно думала. Здесь определенно был какой-то изъян, но она все еще не понимала какой.

– Но она ведь должна была ночевать в квартире в ночь убийства. Неужели она ничего не слышала? – громко спросила Эмбла.

Томми слегка наморщил лоб, и Эмбла поняла, что забыла попросить слова.

– Разумеется, я спросил ее, слышала ли она что-либо. Она сказала, что после долгой дороги чувствовала себя совершенно разбитой, поэтому рано легла спать. Примерно в половину десятого. У нее слабый слух. Слуховые аппараты она носит на обоих ушах, но на ночь всегда их снимает. А еще она всегда закрывает на ночь дверь в свою спальню. Кроме того, она приняла снотворное. Так что в ту ночь она была совершенно отрезана от мира, как сама она выразилась.

Эмбла всегда считала, что у стариков чуткий сон, но причины, по которым не проснулась от шума престарелая дама, показались ей вполне убедительными. А еще весьма удобными для воров.

– А нам вообще хоть что-то известно о парне, которого Фраццен прихватил с собой? – поинтересовалась Эмбла, предварительно прилежно подняв руку.

Томми состроил скорбную мину.

– Нет. О нем известно лишь то, что это мужчина, предположительно, среднего роста или немного ниже, размер его обуви – сорок один или сорок два. Никаких отпечатков пальцев или следов ДНК. Он был в перчатках.

Эмбла тут же снова вытянула руку и спросила:

– А что за следы обнаружили криминалисты?

– Убийца оставил лишь нечеткий отпечаток половины подошвы в крови на полу и еще несколько небольших пятен крови по пути, когда покидал место преступления. Большинство отпечатков пальцев, обнаруженных в комнате, не годятся для исследования – они слишком старые. Самые свежие из них принадлежат самой Мод. На руках Фраццена были хлопчатобумажные перчатки, так что он отпечатков не оставил. Но в отличие от своего подельника, предоставил нам массу собственной ДНК.

Коллеги заулыбались, услышав свежую шутку шефа.

– А на кочерге отпечатков не обнаружили? – не унималась Эмбла.

– Нет. Только старые, нечеткие. Свежих нет.

Прежде чем продолжить, Томми сверился со своими записями:

– Как вам уже известно, Уильям Фраццен был гомосексуалом. Этого факта он не скрывал и жил вполне открыто. Однако, по словам его сестры, в данный момент у Фраццена не было постоянных отношений. Товарищи, с которыми он встречался на поминках, подтверждают это.

Эмбла вновь подняла руку.

– Разве стал бы он брать на дело нового партнера? – спросила она.

– Нам это не известно. Им вовсе не обязательно быть парой, они могли быть просто подельниками.

Некоторые из коллег снова заулыбались, но Эмбла никак не могла остановиться:

– Мне не дает покоя то, что этот парень забрался внутрь через открытое окно. И что это оказалось окно той самой комнаты, где хранилось серебро. Слишком удобно, вам не кажется? Окна не видно с улицы, и распознать, что оно открыто, было невозможно. Леса и декоративные полотнища скрывают его целиком и полностью. Мы проверяли.

Эмбла сделала жест в сторону Ирен, которая тут же утвердительно кивнула.

Томми слегка пожал плечами.

– Возможно, ему просто повезло. Если бы окно не было открыто, он, очевидно, воспользовался бы стеклорезом, вырезал отверстие и открыл раму.