– И в обмен на все это? – спросил Насаг, в его голосе явно чувствовался скептицизм.

Тави указал на океан канимов вокруг холма.

– Ты сдашься.

Насаг оскалился.

– Что?

– Ты сдашься, – повторил Тави.

– Даже если все это возможно, я никогда не сдамся алеранцам или их легионам, – сказал Насаг. – Слишком многие из них хуже животных.

– Я не прошу тебя сдаваться алеранским легионам, – ответил Тави. – Я прошу сдаться лично мне – гадаре.

Насаг склонил голову, размышляя, его уши повернулись вперед. Он обменялся долгим взглядом с Варгом, а затем склонил голову набок. Он снял с себя толстый кожаный ремень и бросил его огромному каниму.

У Дуриаса отвисла челюсть, и он уставился на канимов в немом изумлении.

Варг надел ремень, застегивая его привычными движениями.

– Алеранец, – сказал он. – Допустим, я приму это предложение. Что тебе понадобится, чтобы его осуществить?

Сердце Тави забилось от возбуждения, и он почувствовал, как усмешка растягивает его губы. Он с трудом сдержал ее, не позволив себе оскалиться, чтобы не дать канимам повода для недопонимания.

– Во-первых, – сказал он, – мне нужно, чтобы ты доставил моего раненого к целителю. Мне понадобится его помощь.

Варг кивнул и сказал Дуриасу:

– Позаботься об этом немедленно.

Дуриас взглянул на Насага, но тут же отсалютовал, ударив кулаком в грудь, и поспешил прочь.

Варг кивнул и повернулся к Тави.

– Что ещё?

– Найдите любых очевидцев расправ, – сказал Тави. – Мне нужно поговорить с ними.

Варг взглянул на Насага, тот кивнул.

– Это можно организовать, сар.

Тави указал на осаждённые руины.

– Атаки нужно прекратить, по крайней мере, временно.

Варг прищурился, но кивнул.

– Тебе хватит времени до полуночи на осуществление этого плана?

– Должно хватить, – сказал Тави.

На самом деле, это просто прорва времени, размышлял Тави. До полуночи он почти наверняка успеет сдержать своё слово, данное каниму.

А если не успеет, то будет слишком мертв, чтобы особо беспокоиться из-за нарушенного слова.

Глава 48

Гай Секстус бросился прямо на приближающиеся шеренги легионеров перед собой, и ужас, подобного которому они никогда прежде не знали, обрушился на них.

Пылающий в его руке меч окружало ослепительное сияние и Амара могла чувствовать часть страха, которым оно сочилось. Лишь однажды она соприкасалась с огненной фурией, внушающей ужас, и едва не потеряла тогда сознание.

Последствия страха, вызванного Грэмом, были ошеломляющими – разгром тысяч варваров маратов и их боевых животных, они с криками бежали от стен Гарнизона во время Второго Кальдеронского.

Рядом с ужасом, насланным Первым Лордом на легионеров Калара, страх, внушаемый Грэмом, казался секундной утратой уверенности.

Ближайшие к Гаю мужчины, которым не посчастливилось возглавлять центурию, угодившую в эпицентр, не могли даже кричать. Их глаза закатились и они все, как один, бились в конвульсиях на каменистой земле.

Затем начались крики.

Внезапная и оглушительная какофония началась, когда сотни глоток исторгли душераздирающий вой.

Ряды и целые шеренги таяли подобно маслу на горячей сковороде, дисциплина Легионов исчезала подобно каплям росы под восходящим солнцем. Некоторые мужчины падали, хватаясь за грудь и плечи, их глаза кровоточили, а на губах выступала пена.