— Сэр! — начал он сурово, помогая мне снять пальто. — Вынужден заметить, что обед остыл!

Судя по его тону, это событие по трагичности приравнивалось к гибели Помпеи.

— Ничего, сделайте мне несколько сандвичей и горячего чаю! — попросил я. — На улице сегодня свежо.

— Как прикажете, сэр! — ответствовал Ларример и с тем и отбыл.

Если бы я обладал чуть менее крепкими нервами, мне наверняка кусок бы не лез в горло. Ларример взирал на остывшую курицу, возлежащую на серебряном блюде в центре стола, так, словно она была его убиенной племянницей. Или даже дщерью.

После трапезы я перебрался в оранжерею — в обществе моих милых питомцев мне куда лучше думается. Пожалуй, нужно позаботиться о новом доме для малышки Анны: Astrophytum следует пересаживать каждые пять-шесть лет. Да и роскошный Джеймс, мой любимец Coryphantha, что-то загрустил…

Эта история никак не давала мне покоя. Вертелась в голове какая-то мысль, но я не мог ее уловить, и это ввергало меня в беспокойное расположение духа. А в таком состоянии я склонен к спонтанным поступкам, о которых порой сам потом сожалею.

Вот и сейчас, не выдержав, я быстро собрался и отправился… разумеется, в полицейское управление. На мою удачу, инспектор Таусенд оказался на месте и согласился меня принять.

— Мистер Кин, — сказал он, когда мы обменялись приветствиями, — и что же привело вас сюда вновь? Мой коллега сказал, после беседы с ним вы вылетели прочь пулей!

— Скорее, меня вытолкали взашей, инспектор, — печально сказал я. — А вообще-то я к вам по делу.

— Да ну? — поразился он, внимательно приглядываясь ко мне. Интересно, Деверелл рассказал ему о моем фокусе или нет? Таусенд-то знает лишь о том, что я слеп на левый глаз, а вот о прочем не осведомлен. — И что же стряслось? Вас обокрали? Или, может, машину угнали? Или что-то снова случилось с вашим кузеном?

— Боже упаси! Я, инспектор, явился к вам, чтобы выручить одного несчастного узника…

— Какого еще узника? — вытаращился на меня Таусенд.

— Невинно страдающего, — скорбно сказал я. — Находящегося на грани гибели…

— Мистер Кин, вам голову не напекло, часом? — заботливо поинтересовался инспектор, потом посмотрел в окно: сегодня было пасмурно. — Или, может, жар у вас?

— Ничего подобного, — заверил я, сдерживая улыбку. — Просто когда я был здесь в прошлый раз, то увидел совершенно заморенный экземпляр Neolloydia conoidea…

— Какая еще конно-идея?! — возопил замученный Таусенд. — Вы издеваетесь, что ли?

— В мыслях не было! Простите за профессиональный жаргон… Видите ли, там у вас на одном подоконнике стоит кактус, почти уже погибший. А я, между нами, большой их любитель. Вот зашел спросить, нельзя ли мне его… хм… спасти? Нет, разумеется, если он проходит по инвентарным спискам…

— Вы меня уморите, мистер Кин, — расслабился инспектор.

— Я готов возместить ущерб или, скажем, приобрести для украшения коридора какое-либо тенелюбивое неприхотливое растение…

— Да заберите так! — махнул он рукой. — Я сам не знаю, откуда здесь эта колючка. Может, от предшественников осталась… И надо было такого наболтать, а?! Узник, понимаешь…

— Благодарю, инспектор! — воскликнул я. — А как поживает другой узник?

— Еще кактус? — нахмурился он.

— Да нет же, тот сумасшедший, который вас едва не придушил.