Однако, по-большому счету, в лагере царило несусветное, несмотря на имеющееся ограждение из веток и стволов. Брань, скрежет, хруст костей, гневные крики, редкие выстрелы, пораженческие вопли. Пораженческие вопли звучали чаще всего.

Я вместе с Носачем ринулся назад, в центр нашего стойбища, пытаясь организовать людей в малые боевые группы.

— Эй, козлы, в тройки, четверки становитесь, два с факелами, два с топорами, и никакая эктоплазма к вам не прорвется. Главное, не дрейфить.

Кое-где самоорганизация происходила и без меня. Особенно по периметру, где на постах находились мои десантники и диверсанты, но в центре лагеря царил ад.

Ягуары и полуягуары кромсали людей как газеты. Люди как проигравшие футболисты падали на землю и зажимали глаза руками — жри, не хочу. Большинство монстров жрать хотело. К ягуарьему племени присоединились чудища, похожие на пум, волков и медведей. Костры кое-где превратились в огненные столбы, от которых спасения не было ни моим бойцам, ни хищному племени.

Каким-то третьим или четвертым глазом я наблюдал нижний мир Супайпы-Бормана, готовящийся стать подарком метрополии. Я видел костры на улицах городов, сложенные из трупов, легковушек, книг, дискет, компакт-дисков. Я видел руки людей, рвущие жареную человечину и заталкивающие ее себе в рот. Я видел и слышал дикторов телевидения, которые объясняли, почему надо поедать врагов народа, особенно их мозги, печенки и сердца. Потому что надо вернуть себе их несправедливо накопленную жизненную силу. Потому что надо уничтожить их телесные души-двойники, чтобы те не могли больше навредить или воплотиться. Потому что надо вобрать в себя их дух, чтобы он не смог вознестись к небесам и притянуть оттуда враждебные астральные сущности.

Дикторы телевидения объясняли, что не всякое обладание имуществом есть зло, а лишь то, что противоречит воле божеств и круговороту жизни. Братья Вестники отделят праведных собственников от неправедных.

Тем временем братья Вестники в белых туниках и в масках, изображающих солнце, луну, медведя, волка, зайца, врывались в квартиры, вытаскивали оттуда «себялюбцев, недостойных хоровода жизни», в основном граждан гордых да независимых, и резали их широкими ножами на восходе солнца. У свежезарезанных спрашивалось: «Ну что, не будешь больше выпрындываться?» При этом ярчающий диск казался головой радостного бога.

Еще уцелевшие «себялюбцы» не отстреливались от разгулявшихся «альтруистов», а только виновато прятались по темным углам.

Я видел и слышал коллективные молебны восходящему солнцу — на газонах перед домами, простодушные песнопения луне на закате — около рек и озер. Организовывали массовые ритуалы опытные проповедники из общества Вестников.

Я видел, как двигалась людская очередь на пункте по проверке функций мозга. Проверяемым закреплялись на головах датчики, которые снимали альфа-, бета— и дельта-ритмы. Испытываемые проходили массу тестов, причем датчики изучали по пульсу и состоянию зрачка, правдивы ли ответы. Данные обрабатывались сверхмощными компьютерами на параллельных процессорах, которые определяли способности граждан к включению в большое общее дело, к опрощению, самоотдаче и самоотрешению, к эмоциональному подъему, к смирению и поклонению высшим разумным силам.

Те мозги, что полностью не подходили, вскоре просто вышибались палицами и дубинами. Другим мозгам, частично испорченным индивидуализмом и себялюбием, давался испытательный срок, в течение которого происходило Исцеление с участием опытных нейрохирургов и фитотерапевтов из числа Вестников.

Еще быстрее двигалась очередь на избирательных участках, там голосовали за списки партии «медведя», партии «волка» и партии «барана».