— Господин Фабьен, — ответил мне В. с изысканной вежливостью, — я ни в чем не могу отказать такому человеку, как вы. Я слышал, что этот человек просил вас сопровождать его до полицейского участка. Ну что ж, если вы согласны, я саду вместе с вами в карету и таким образом все произойдет без шума.

— Доктор, умоляю вас, — сказал барон.

— Хорошо, пусть будет так, — сказал я, — выполню до конца свой долг. Господин В., будьте добры, пошлите за фиакром.

— И пусть он подъедет к двери, выходящей на улицу Эльдер! — воскликнул барон.

— Проныра, — сказал В. с непередаваемой иронией, — выполняйте приказания господина барона.

Субъект по имени Проныра вышел, чтобы выполнить данное ему поручение.

— А пока, с разрешения господина барона, — сказал В., — я произведу небольшой обыск в секретере.

Габриель кинулся к секретеру.

— О, не беспокойтесь, господин барон, — сказал В., протягивая руку. — Если мы там и найдем несколько банкнот, то это ничего не изменит: у нас их, по крайней мере, сотня, сфабрикованных вами.

Арестованный упал на стул, а тот, кто его арестовал, приступил к обыску.

— А-а! — сказал он. — Я знаю эти секретеры, они по типу Бартелеми. Посмотрим сначала в выдвижных ящиках, потом поищем в потайных.

Он обыскал все ящики, где, кроме портфеля, о котором уже говорилось, лежали только письма.

— А теперь посмотрим потайные, — промолвил он.

Габриель следил за ним взглядом, то бледнея, то краснея.

Я же любовался ловкостью человека, производившего обыск. В секретере было четыре разных потайных ящика; ни один из них не ускользнул от внимания В.; более того, он мгновенно, при беглом осмотре, не ощупывая, обнаружил их механизм.

— Вот и секрет, — сказал он, доставая сотню банкнот по пятьсот и тысяче франков. — Черт возьми! Господин барон, вы хватили через край: еще четыре таких молодчика, как вы, и к концу года банк прогорел бы.

Арестованный ответил на это только глухим стоном, обхватив голову обеими руками.

В это время возвратился агент Проныра.

— Господа, фиакр у входа, — сказал он.

— В таком случае, — сказал В., — едем.

— Но, — вмешался я, — вы видите, что господин барон еще в халате, вы же не можете увезти его в таком виде.

— Да, да, — вскричал Габриель, — мне надо одеться!

— Одевайтесь же, и побыстрее. Надеюсь, мы с вами достаточно любезны, а?.. По правде говоря, это мы делаем не ради вас, а ради господина доктора.

И, повернувшись ко мне, он поклонился.

Но, вместо того чтобы воспользоваться данным ему разрешением, барон продолжал неподвижно сидеть на стуле.

— Ну же, ну! Пошевеливайтесь, и побыстрее! В девять часов нам нужно задержать еще одного господина. Нельзя допустить, чтобы из-за одного мы упустили другого.

Габриель открыл шкаф, где висела его одежда, и достал оттуда пять или шесть сюртуков, пока не выбрал один из них.

— С позволения господина барона, — сказал В., — мы ему заменим лакеев.

Он сделал знак полицейским, и те взяли из комода жилет и галстук, пока Габриель выбирал в шкафу сюртук.

И вот тогда-то начался самый странный туалет, который мне когда-либо пришлось наблюдать в своей жизни. Стоя и покачиваясь на ногах, арестованный позволял делать с собой все что угодно, пристально устремляя на каждого из нас изумленный взгляд.

Ему завязали на шее галстук, надели на него жилет и сюртук, как если бы имели дело с автоматом, потом надвинули на голову шляпу и сунули в руку трость с золотым набалдашником.