-  Ладно, Тэдди, - сказал он. - Спасибо. Запиши на меня, что полагается. Они тебе скажут, что полагается. Пойду.

    Старательно жуя чай, он вернулся к своему столику. Очкастый молодой человек со своим долговязым спутником торопливо поглощали ужин. Перед ними стояла единственная бутылка - с местной минеральной водой. Павор и Голем, освободив место на скатерти, играли в кости, а доктор Р. Квадрига, схватив нечесанную голову, - монотонно бубнил: «Легион Свободы - опора Президента». Мозаика… В счастливый день имени Вашего Превосходительства… «Президент - отец детей». Аллегорическая картина…

    -  Я пошел, - сказал Виктор.

    -  Жаль, сказал Голем. - Впрочем, желаю удачи.

    -  Привет Росшеперу, - сказал Павор, подмигнув.

    -  «Член парламента Росшепер Нант», - оживился Р. Квадрига. - Портрет. Недорого. Поясной…

    Виктор взял свою зажигалку и пачку сигарет и пошел к выходу. Позади доктор Р. Квадрига ясным голосом произнес: «Я полагаю, господа, что нам пора познакомиться. Я - Рем Квадрига, доктор гонорис кауза, а вот вас, сударь, я не припомню…» В дверях Виктор столкнулся с толстым тренером футбольной команды «Братья по разуму». Тренер был очень озабочен, очень мокр и уступил Виктору дорогу.

    3

    Автобус остановился, и шофер сказал:

    -  Приехали.

    -  Санаторий? - спросил Виктор.

    Снаружи был туман, плотный, молочный. Свет фар рассеивался в нем и ничего не было видно.

    -  Санаторий, санаторий, - проворчал шофер, раскуривая сигарету.

    Виктор подошел к двери и, спустившись с подножки, сказал:

    -  Ну и туманище. Ничего не вижу.

    -  Разберетесь, - равнодушно пообещал шофер. Он сплюнул в окошко. - Нашли место, где санаторий устраивать. Днем туман, вечером туман…

    -  Счастливого пути, - сказал Виктор.

    Шофер не ответил. Взвыл двигатель, захлопнулись двери, и огромный пустой автобус, весь стеклянный и освещенный изнутри, как закрытый на ночь универмаг, развернулся, сразу превратившись в мутное пятно света, и укатил обратно в город. Виктор с трудом, перебирая руками решетчатую изгородь, нашел ворота и ощупью двинулся по аллее. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, он смутно различал впереди освещенные окна правого крыла и какую-то особенно глубокую тьму на месте левого, где сейчас спали намотавшиеся за день «Братья по разуму». В тумане, словно сквозь вату, слышались обычные звуки - играла радиола, дребезжала посуда, кто-то хрипло орал. Виктор продвигался, стараясь держаться середины песчаной аллеи, чтобы не налететь ненароком на какую-нибудь гипсовую вазу. Бутылку с джином он бережно прижимал к груди и был очень осторожен, но тем не менее вскоре споткнулся о что-то мягкое и прошелся на четвереньках. Позади вяло и сонно выругались в том смысле, что надо, мол, зажигать свет. Виктор нашарил в сумраке упавшую бутылку, снова прижал ее к груди и пошел дальше, выставив свободную руку. Скоро он столкнулся с автомобилем, ощупью обошел его и столкнулся с другим. Дьявол, здесь оказалась целая куча автомобилей. Виктор, ругаясь, блуждал среди них, как в лабиринте и долго не мог выбраться к смутному сиянию, означавшему вход в вестибюль.