-  Тогда не жалуйтесь..

    -  Ну посоветуйте мне что-нибудь! Неужели вы ничего мне не можете мне посоветовать?

    -  Господа, - сказал Виктор. - Скучища. Я пойду.

    На него не обратили внимания. Он отодвинул стул, поднялся и, чувствуя себя очень пьяным, направился к стойке. Лысый Тэдди перетирал бутылки и смотрел на него без любопытства.

    -  Как всегда? - Спросил он.

    -  Подожди, - сказал Виктор. - Что это я у тебя хотел спросить… Да! Как дела, Тэдди?

    -  Дождь, - коротко сказал Тэдди и налил ему очищенной.

    -  Проклятая погода стала у нас в городе, - сказал Виктор и оперся на стойку. - Что там на твоем барометре?

    Тэдди сунул руку под стойку и достал «погодник». Все три шипа плотно прилегали к блестящему, словно отполированному стволику.

    -  Без просвета, - сказал Тэдди, внимательно разглядывая «погодник». - Дьявольская выдумка. - Подумав, добавил: - А вообще-то бог его знает, может быть, он давно уже сломался - который год уже дождь, как проверить?

    -  Можно съездить в Сахару, - сказал Виктор.

    Тэдди усмехнулся.

    -  Смешно, - сказал он. - Господин этот ваш, Павор, смешное дело, двести крон предлагает за эту штуку.

    -  Спьяну, наверное, - сказал Виктор. - Зачем она ему…

    -  Я ему так и сказал, - Тэдди повернул «погодник», поднес его к правому глазу. - Не дам, - заявил он решительно. - Пусть сам поищет. - Он сунул «погодник» под стойку, посмотрел, как Виктор крутит в пальцах рюмку и сообщил:

    -  Диана твоя приезжала.

    -  Давно? - небрежно спросил Виктор.

    -  Да часов в пять, примерно. Выдал ей ящик коньяку. Росшепер все гоняет, никак не остановится. Гоняет персонал за коньяком, жирная морда. Тоже мне - член парламента… Ты за нее не опасаешься?

    Виктор пожал плечами. Он вдруг увидел Диану рядом с собой. Она возникла возле стойки в мокром дождевике с откинутым капюшоном. Она не смотрела в его сторону, он видел только ее профиль и думал, что из всех женщин, которых он раньше знал, она - самая красивая и что такой у него больше, наверное, никогда не будет. Она стояла, опершись на стойку, и лицо ее было очень бледным и очень равнодушным, и она была самой красивой - у нее все было красиво. всегда. И когда она плакала и когда она смеялась, и когда злилась, и когда ей было наплевать, и даже когда мерзла, а, особенно, когда на нее находило… Ох и пьян же я, подумал Виктор, и разит, наверное, как от Р. Квадриги.

    Он вытянул нижнюю губу и подышал себе в нос. Ничего не разобрать.

    -  Дороги мокрые, скользкие, - говорил Тэдди. - Туман… А потом, я тебе скажу, что Росшепер - это наверняка бабник, старый козел.

    -  Росшепер - импотент, - возразил Виктор, машинально проглотив очищенную.

    -  Это она тебе рассказала?

    -  Брось, Тэдди, - сказал Виктор. - Перестань.

    Тэдди пристально на него посмотрел, потом вздохнул, крякнул, присел на корточки, покопался под стойкой и выставил перед Виктором пузырек с нашатырным спиртом и начатую пачку чая. Виктор глянул на часы и стал смотреть, как Тэдди неторопливо достает чистый бокал, наливает в него содовую, капает из пузырька и все так же неторопливо мешает стеклянной палочкой.