— Шаман?..

— Шаманы — такие «путешественники», как я, как мой дедушка… он был сильный шаман… высший жрец ЛСД… он учил меня не расплываться в вихрях миллионов видений, держать путь, контролировать себя… он был почти Богом в иллюзорных мирах… настоящий шаман… а я… я, как сказать… шаманчик на собственном месиве… у меня только первые два путешествия были на ЛСД, дедушка берег последнюю таблеточку для меня. Потом пришлось придумывать заменитель. Начали вместе, завершила я одна… грязная дурь у меня… вредная. Но по действию похоже на ЛСД, хоть и слабей… останови меня, а то я буду болтать еще долго…

— Ты загадочный человек… шаман… химик… писатель… врач… тату со змейкой…

— Я не врач. Верней, не совсем. Дедушка был врач, настоящий. А мои знания в медицине где-то как у хорошей медсестры, или чуть больше, за счет химии… я шаман, вот в чем дело… вернуть человека практически с того света… Поэтому у меня еще никто не умирал… за это и накололи змейку… Только я больше не хочу никого лечить вот так… У меня такая же весна на душе, когда я спасу кого-нибудь… но это зелье постепенно меня убивает… видишь, седые волосы… — в обновленном мире они сверкнули, как серебро. — И у меня никогда не было детей… — Рон грустно улыбнулась(все-таки пробралась грусть в весну) и нежно обняла Дениса; посмотрела в его глаза, где виделся целый мир с весенним небом и перезвоном тающих льдинок…

— А ты попробуй лечить без зелья, — сказал Денис после долгой паузы.

— Без? — Рон моргнула. Омут малахитовых джунглей на мгновение исчез, только чтобы появиться вновь, сверкая искорками вспугнутых светлячков.

— Да, теперь ты можешь. Потому что мы по одну сторону стены…

27

— «Гриф», убери фонарик! — раздраженно сказал Ив. — Из-за него ничего не видно. Слышишь, убери! Или дай мне.

За спиной Ив услышал щелчок, и свет погас.

— Царский жест, — пробурчал он. В ответ тишина. Сам бы Ив, пожалуй, съездил пленнику по башке за разговорчики. А этот… — Слуш, ну чего ты там забыл? — молчание. — Ты живой остался, так иди на все четыре стороны!

— А вот ты подумай, малыш, — слова «Грифа» полились, как тягучая кислота. — Поставь себя на мое место. Два урода ночью подло подкрались к твоему слету, пальнули из базуки, смотались… Дальше, заманили в ловушку, убили твою девчонку, ученика твоего, и еще троих из твоего клана, которых ты же и учил и видел, как они растут… Ты остался живой. Ну и что ты стал бы делать?.. Молчишь? То-то же…

— Хочешь совет? Не разговаривай с тем, кого собираешься убить.

— Я не страдаю этими детскими комплексами. Война — моя работа. Надо будет, я тебя убью. А пока поговорю, чтоб не скучно было идти.

— Хах, — хмыкнул Ив, мотнув головой. Наверно, это означало что-то вроде «Ну ты, блин, даешь»…

Чем-то этот «Гриф» ему был даже симпатичен. С такой выдержкой и спокойствием он мог бы стать настоящим «Невидимкой». А вот это уже неприятная мысль… кому приятно сознавать, что враг лучше тебя? «Падальщику» же, похоже, пофиг враг не враг, клан не клан… у него, видно, своя философия… «война — это работа…»

— Сколько тебе лет, парень? — спросил «Гриф», и голос у него был какой-то грустный и усталый, слишком усталый для каких-нибудь эмоций… он устал! Вот что!

— Семнадцать, — Ив решил округлить свои шестнадцать с половиной.