- Увы... В поисках покоя я и прибыл в ваш город. Счастья искать.

  - Город у нас хороший. Жизнь плавно идет, почти по старому.

  - Спасибо за чай, Зоя Федоровна. Я пойду, отдохну. Завтра игра, знаете ли.

  Душ, лампа под зеленым абажуром, "Телефункен" мурлычет на подоконнике, верно, тоже дедушкин трофей. Уют.

  Зачем я здесь? Скучный, насквозь искусственный, мысли вычурные, засахаренные немилосердно. Делайте мне красиво.

  Лампа мягко погасла. За окном - щедрая августовская россыпь звезд. Я пригляделся. Сатурн, опоясанный кольцом, висел над городом, спирали галактик оживляли небосвод. Не хватало подписи под созвездиями.

  Никуда не деться. Изъеденный вирусом мозг бредил наяву. Я лег на хрустящую простыню, вслушиваясь в прибой кровотока в ушах. Море. Я гулял по Куршкой косе в кривом сосновом лесу, а рядом в редком кустарнике мелькала серая волчья спина.

  2

   Зал гудел роем злобных не по сезону мух, яростных, кусачих.

  Распорядитель сверился со списком.

  - Денисов, Денисов... - он водил пальцем по строчкам, укоризненно хмурясь. - А! Зайцев - Денисов, столик семьдесят три, - он победно поднял голову. - Семьдесят три, верно. Вас проводят, - распорядитель подозвал мальчугана с красной повязкой на рукаве.

  Разгороженное шнурами пространство походило на испытательный лабиринт. Лабораторной крысой плелся я за мальцом, а тот уводил меня куда-то в угол, за колонны. Отыскав моего томящегося соперника, он оставил нас.

  Часы оттикивали седьмую минуту моего времени. Белая королевская пешка с вызовом стояла впереди всех.

  Я извинился, сел, внимательно осмотрел соперника. Эффектного кроя белый костюм, на лацкане пиджака - мастерский значок. Для него турнир - работа, хлеб. То-то расстроится...

  Очень улучшенная защита Стейница. До восьмого хода я отдавал отчет в своих намерениях...

  ...Моросящий дождь заставил искать укрытия. Беседка, увитая темно-зеленым плющом, манила запущенностью. Я осторожно глянул внутрь. Тихие-то мы тихие, а вдруг?

  Одинокая фигура шевельнулась в плетеном креслице.

  - Не потревожил? - спросил я.

  - Чего уж там, - приветливо кивнул он. Бесформенная больничная пижама не могла скрыть худобы. На коленях - раскрытый блокнот. - У вас ручки не найдется?

  - Нет.

  Дождь брызгал на коротко стриженые газоны.

  - Незадача, - он озабоченно защелкал языком и с ожесточением зацарапал шариковой ручкой по бумаге. - Не пишет, совсем не пишет, - он порывисто встал, подошел к выходу, выглянул.

  - Дождик славный, грибы пойдут, - я попытался завязать спокойную беседу.

  - Боюсь, погода нелетная, - он вглядывался в беспросветную пелену туч. - Мне нужно отправить письмо авиапочтой. Обязательно сегодня. Обычной не могу. После гибели "Титаника" не доверяю я пароходам. А какой ход пропал!

  - Ход? - некстати удивился я. Нашел место для удивлений - в психиатрической лечебнице. Ну ладно, в лаборатории патологии мозга, если угодно. Сути это не меняет.

  - Тихо! - он перешел на шепот. - Могут подслушать! Я играю матч с Джеймсом Робертом Фишером на звание чемпиона мира по переписке! И если срочно не отправлю ход, у меня будет просрочка, поражение - в абсолютно выигранной позиции! Теперь вы понимаете, как необходима ручка. О! Есть способ! - он подобрал на полу спичку, чиркнул об обложку блокнота, поднес к пламени острие ручки. - Сейчас распишется!

  - Николай Егорович, Николай Егорович! - Санитары шли по саду, заглядывая под мокрые кусты. Собеседник скривился:

  - Прихвостни Фишера! Помешать хотят! Не выйдет! - и он отчаянно попытался начертать что-то в блокноте.