|
Начни с Комуса. Он рассказал мне многое. И не только то, что помнил: он послал за досье. Я исписал восемь страниц своей записной книжки кучей фактов, в большинстве своем выглядевших совершенно бесполезными. Конечно, трудно угадать, что может пригодиться; был же случай, когда Вульф смог довести до конца очень трудное дело только благодаря сообщению Фреда Даркина, что некий мальчик покупал жевательную резинку в двух разных местах. Но это еще не делает важным тот факт, что Йеркс, учась в Йельском университете, был полузащитником, или что Фэрроу нередко вышибают из ночных клубов. Я приведу краткое резюме полученной информации. Эрнст Хаусман, семьдесят два года, отошел от дел, но все еще владеет половиной большой фирмы на Уолл-стрит, вдовец, бездетен, друзей нет (Блаунт не в счет?), нет и собак. Его увлечение шахматами общеизвестно. Обладает лучшей в мире коллекцией шахматных фигур, около двухсот комплектов, один - из великолепного нефрита. Мортон Фэрроу, тридцать один год, холост, живет в квартире Блаунта на Пятой авеню (Салли не упомянула об этом). Помощник вице-президента "Блаунт Текстил Корпорейшн". Получил приглашение на этот вечер в "Гамбит-клубе". Чарльз У. Йеркс, сорок четыре года, старший вице-президент "Континентал Блэнк энд Траст Компани", женат, имеет двух детей. В возрасте двадцати шести лет занял одиннадцатое место из четырнадцати на ежегодном чемпионате Соединенных Штатов по шахматам и более в турнирах не участвовал. Дэниел Комус, пятьдесят один год, юрист корпорации Блаунта, партнер в фирме "Маккини, Бест, Комус и Грин", вдовец с четырьмя детьми, у всех своих семьи. По словам одного из членов клуба, сказанным репортеру "Газетт", его удивило, что Комус был "посредником", а не играл сам, потому что, по его мнению, именно Комус, лучший шахматист клуба, мог бы обыграть Джерина. И так далее. Пока я просматривал досье, Лон пару раз позвонил по телефону и ответил на два звонка, но не выпускал меня из виду. Вероятно, он предполагал, что, если Вульф особенно заинтересован в ком-нибудь из этого квартета, я выдам это подрагиванием век или губ. Не желая разочаровывать его, я вытащил полоску бумаги и сунул ее за манжету, и потом, когда я вернул ему папку, он спросил: - Ты не хочешь скопировать, что у тебя за манжетой? - Хорошо, попробую, - сказал я, вынул ее и развернул. На ней было нацарапано карандашом лишь следующее: "2/8. 11.40 пополудни. Л. К. говорит, что М. Дж. Н. говорит, что слишком много шахмат. А. Р." Я добавил: - Если Л. К. означает Лон Коэн, тогда кое-что становится понятным. - Ну, хватит шутить. - Он бросил записку в корзину для бумаг. - Что-нибудь еще? - Несколько мелких деталей. Что за девушка Салли Блаунт? - Я полагал, что Блаунт ни при чем. - Да, это так, но у нее могут быть нужные нам факты, а кроме того, информация о ней поможет мне представить, чего ожидать, когда я с ней встречусь. Она охотится за мужчинами? - Нет. У большинства девушек ее возраста и ее класса, если копнуть, найдется что-нибудь грязное, иной раз немало, но с ней это явно не так. Кажется, что она чиста, и это заслуживало бы особого репортажа. У нас ничего на нее нет, даже в связи с Полом Джерином, и я сомневаюсь, что есть у полиции. |
