Нет! я не уступлю ему, пока я жив.

         Он хочет удивить меня печалью —

         Но я любил ее, как сорок тысяч братьев

         Любить не могут!

У г. Вронченки это переведено ближе к подлиннику, но очень нескладно и непоэтически:

         Я любил Офелию, и сорок тысяч братьев

         Ее не могут пламенней любить!

         И что, скажи, для ней бы сотворил (?!) ты?

Но следующий монолог, и по полноте, и по силе, и по художественности выражения, у г. Вронченки передан превосходно:

         Скажи, что хочешь сделать ты? – Сражаться,

         Лить слезы, в грудь разить себя, поститься,

         Пить острый оцет, крокодилов жрать —

         Я то ж хочу! – Или стенать ты станешь,

         В досаду мне, к ней бросишься в могилу?

         Вели зарыть себя – и я зароюсь!

         Вели насыпать гору, пусть навалят

         На нас полсвета! Пусть пред нею Осса

         Покажется песчинкой! Величаться

         И я, как ты, умею!

В переводе г. Полевого этот дивный монолог превратился в пародию:

         Чего ты хочешь! Плакать, драться, умирать,

         Быть с ней в одной могиле? Что за чудеса!

         Да, я на все готов, на все, на все —

         Получше брата я ее любил…

Последний и многозначительный монолог Гамлета:

         Слушай, друг!

         За что со мной ты смеешь поступать так?

         Тебя всегда любил я, но что нужды?

         Пусть все творит, что может, Геркулес —

         Но кошка кошкой, псом пребудет пес.

Этот монолог совсем выпущен в переводе г. Полевого: видно, что почтенный переводчик спешил окончанием.

Что касается до песен Офелии и вообще всех лирических мест, то – повторяем – г. Вронченко передал их не только поэтически, но и художественно.

Заключаем: перевод «Гамлета» есть одна из самых блестящих заслуг г. Полевого русской литературе. Дело сделано – дорога арены открыта, борцы не замедлят[13 - Действительно, конец 1830-х – начало 1840-х гг. – это время наиболее интенсивного перевода пьес Шекспира в России. «Можно сказать утвердительно, что у нас в настоящее время больше всего переводят Шекспира», – писал Белинский в обзоре «Русская литература в 1841 году» (см. наст. изд., т. 4). После Н. Полевого «Гамлета» переводил М. Строев (один отрывок помещен Белинским в «Московском наблюдателе», 1839, № 3), а с 1840 г.