|
В переводе «Гамлета» г-на Вронченко, конечно, есть свои недостатки, потому что совершенного ничего не бывает в делах человеческих, и совершенные переводы гораздо менее возможны, чем совершенные оригинальные произведения; но в то же время перевод «Гамлета» г. Вронченко отличается достоинствами великими: в нем веет дух Шекспира и передается верно глубокий смысл создания, а не буква. И что же? – самые достоинства перевода г. Вронченко были причиною малого успеха «Гамлета» на русском языке! Такое колоссальное создание, переданное верно, было явно не под силу нашей публике, воспитанной на трагедиях Озерова и едва возвысившейся до «Разбойников» Шиллера. Г-н Полевой переделал «Гамлета». Он сократил его, выкинул многие существеннейшие места, исказил характеры и из драмы Шекспира сделал решительную мелодраму, как Дюси сделал из нее классическую трагедию. Но все это сделано г. Полевым без всяких особенных соображений, единственно потому, что он понял Шекспира, как понимает его, например, Дюма и другие поборники подновленного романтизма, именно – как романтическую мелодраму. И это было причиною неимоверного успеха «Гамлета» на сцене и в печати: «Гамлет» был сведен с шекспировского пьедестала и придвинут, так сказать, к близорукому понятию толпы; вместо огромного монумента ей показали фарфоровую статуэтку – и она пришла в восторг[11 - Так Белинский характеризовал перевод Н. А. Полевого впервые в рецензии на «Репертуар русского театра, издаваемый И. Песоцким. Третья книжка». См. наст. изд., т. 3, с. 379–381 и 576 (примеч. 2).]. Так же точно держится на сцене чей-то преплохой перевод «Лира», именно потому, что в нем оставлены только эффектные места, а все величественное течение внутренней драмы, основанной на глубокой идее и борьбе характеров, раздроблено на мелкие, врозь текущие, не связанные между собою ручейки[12 - Имеется в виду шедший на сцене Александрийского театра перевод «Короля Лира», сделанный актером В. А. Каратыгиным.]. После «Гамлета» г. Полевого, г. Вронченко издал свой перевод «Макбета», который имел еще менее успеха, чем «Гамлет»: суровое величие и строгая простота этого творения, переданные переводчиком со всею добросовестностию, без всякого угодничества вкусу большинства, без всяких вылощенных прикрас, были сочтены толпою за шероховатость и прозаичность перевода[13 - Перевод «Макбета» М. П. Вронченко был издан в 1837 г. См. о нем в рецензии на «Гамлета» в переводе Н. А. Полевого (наст. изд., т. 2, с. 307). Высоко оценен был этот перевод в заметке «Журналистика» в «Литературной газете» 1840 г. (см. наст. изд., т. 3, с. 418).]. И теперь перевести вновь «Гамлета» или «Макбета» значит только втуне потерять время: всякий скажет вам, что он уже читал ту и другую драму. Черта замечательная! Она показывает, что все гоняются за сюжетом драмы, не заботясь о художественности его развития. В Англии целая толпа комментаторов трудилась над объяснением каждого сколько-нибудь неясного выражения или слова в Шекспире, – и эти комментаторы всеми читались и приобрели себе известность. Во Франции, и особенно в Германии, сделано по нескольку переводов всех сочинений Шекспира, – и новый перевод там не убивал старого, но все они читались для сравнения, чтоб лучше изучить Шекспира. У нас этого не может быть, ибо у нас только немногие избранные возвысились до созерцания искусства как творчества, до чувства формы; толпа ищет в литературном произведении только сюжета. Узнав сюжет, она думает, что уже знает сочинение, и потому новый перевод уже раз переведенного сочинения ей кажется совершенно излишним. После этого трудитесь, переводите, оживляйте литературу своею деятельностию!..
Вот почему мы невольно пожалели о труде г. Кронеберга. Перевод его положительно хорош и как бы дополняет собою перевод г. |
