Через несколько минут его «мерседес» въезжал во двор дома университетской профессуры, где в неожиданно скромной квартирке жил знаменитый ученый. Он сам открыл гостю дверь, и, увидев его бледное лицо, Джави Сахаи убедился в том, что в его расчетах не было ошибки – господин профессор отнюдь не равнодушен к судьбе своего беспутного сына.

– Ну, что там еще натворил Рави? – спросил он прямо в прихожей, не в силах сдержать беспокойство, как положено умудренному жизнью ученому мужу. – Что нибудь серьезное?

– Он… – Сахаи сделал эффектную паузу, стараясь окончательно вывести старика из терпения. – Он пытался убить вашего соперника.

Профессор издал глухой стон и, схватившись за сердце, сполз по стене на ковер.

«Уж не перестарался ли я? – забеспокоился гость. – Как бы не пришлось устраивать несчастному пышные похороны за счет благодарных сограждан!»

Вместе с подоспевшим слугой, таким же старцем, как и его хозяин, они переложили профессора на диван и вызвали врача. Когда Рама Бредхишот пришел в себя, он, к удивлению присутствующих, попросил немедленно оставить его наедине с господином Сахаи.

– Где мой сын? – спросил несчастный отец. – В тюрьме?

– Пока еще в полиции, – ответил гость. – Но если не принять срочных мер, то тюрьмы вашему отпрыску не избежать.

– Я… Я позвоню в прокуратуру… Или в мэрию… – забормотал профессор. – Надеюсь, мое доброе имя…

– Доброе имя? – рассмеялся Сахаи, дивясь наивности старика. – Не стоит возлагать надежд даже на такую отличную репутацию, как ваша. Я никогда не слыхал, чтобы доброе имя открывало двери полицейского участка – для этого существуют совсем другие ключики.

– Какие же? – внимательно посмотрев на гостя, поинтересовался профессор.

– Да мало ли… – пожал плечами Сахаи. – Деньги, связи, шантаж наконец… Что бы вас устроило из этого перечня?

– Ничего! – запальчиво выкрикнул старик.

– Ну что ж, – сразу же поднялся гость. – Я выполнил свой долг, сообщил вам о том, что случилось с вашим сыном. Теперь только вы можете решить, что предпринять для его спасения. В том случае, конечно, если не захотите бросить его на произвол судьбы, чтобы он сгнил в тюрьме, отсиживая свой срок, который, я уверен, будет немалым.

Он вежливо поклонился и пошел к выходу, напряженно ожидая, что профессор остановит его. Так и случилось. Когда он взялся на ручку двери, старик не выдержал.

– Подождите, господин Сахаи! – слабым голосом позвал он. – Вернитесь, прошу вас.

Гость замер на мгновение, пряча удовлетворенную улыбку, и обернулся к профессору уже с выражением сочувствия и понимания на лице.

– Сделайте для Рави все, что вы можете, – пряча глаза, попросил старик. – Я приму любую помощь, оказанную моему сыну, и буду вашим должником…

Сахаи слегка похлопал его по бессильно свесившейся с дивана руке и покровительственным тоном сказал:

– О чем вы, дорогой профессор? Сделать что нибудь приятное для вас – это долг каждого калькуттца, чтящего культуру и просвещение. Кстати, вам не говорили, что вы удивительно похожи на великого Учителя? – Джави указал на висевший над головой Бредхишота портрет Махатмы Ганди. – То же лицо, то же благородство во взгляде…

Старик ничего не сказал и отвернулся. Господин Сахаи тут же встал, опасаясь перегнуть палку – кто знает этого ученого червя, вдруг он передумает спасать своего сына и предпочтет сберечь свою честь? Гость быстро поклонился и вышел.

Вечером того же дня он покинул Городское управление полиции в сопровождении молодого человека, так и не удосужившегося застегнуть пуговицы на своей рубахе – впрочем, теперь их осталось несколько меньше, чем предполагалось фасоном.