— Да, — сказала Фирузи, кладя свою руку поверх руки Джанет.

— И я, — проговорила Зулейка, сделав то же самое.

Над островом Крит начал заниматься рассвет. Девушки быстро переоделись и легли спать.

Перед тем как сомкнуть глаза, Джанет бросила последний взгляд на гавань Кандии. Корабль с золотистым флагом Сан-Лоренцо медленно выходил из бухты в открытое море. Джанет отвернулась.

В это время потайной глазок в стене закрылся и Хаджи-бей, незаметно наблюдавший за всем из смежной комнаты, тихо проговорил самому себе:

— Слава Аллаху, я сделал правильный выбор! Теперь за империю можно не опасаться.

Корабль быстро скользил по спокойной воде, минуя один за другим очаровательные островки Эгейского моря. Хаджи-бей, как в свое время капитан Венутти, добровольно вызвался исполнять роль провожатого, но места здесь были, безусловно, интереснее, чем Ионический архипелаг. Они проплыли мимо Наксоса, где Тесей расстался с Ариадной. Миновали Хиос, где, согласно преданию, родился Гомер, и Лесбос, родину легендарной поэтессы Сапфо. Последний остров в седьмом столетии до нашей эры считался центром земной цивилизации.

Через какое-то время корабль юркнул в Дарданеллы, которые в древние времена имели другое название — Геллеспонт. Пролив был четыре мили в длину и от одной до четырех миль в ширину. Вдоль него по берегам возвышались сторожевые башни османской армии, значение которых для защиты Константинополя трудно было переоценить. Они являлись своего рода удаленными наблюдательными пунктами, и если бы в проливе показалась армада вражеских кораблей, в Константинополе немедленно узнали бы об этом. Дарданеллы выходили в Мраморное море. Плавание подходило к концу.

В последний вечер Хаджи-бей позвал девушек в свою просторную, располагавшуюся на корме каюту. Возле наглухо закрытых дверей остались два свирепых немых стражника. Хаджи-бей предложил девушкам опуститься на подушки, разложенные вокруг низкого круглого столика, велел рабу принести легкие закуски и сел рядом со своими подопечными.

— А теперь, милые дети мои, я должен провести с вами очень важный разговор. Как вам уже известно, я ага киаляр, то есть старший евнух султана Баязета. Я облечен большой властью и хочу употребить ее на то, чтобы исправить зло. Надеюсь, вы мне в этом поможете…

Много лет назад, когда моему хозяину пришла пора жениться, он остановил свой выбор на красивой черкесской девушке по имени Киюзем. Именно она стала его первой женой, или, как мы говорим, кадиной. Спустя год она родила ему красивого здорового сына, которого назвали Мустафой. Однако пока она была беременна и не могла делить ложе с моим властелином, султан взял себе вторую кадину, сирийку по имени Бесма. Когда маленькому Мустафе исполнилось полтора года, Бесма родила султану другого сына. Принца Ахмеда.

Однажды, когда Ахмеду было всего несколько месяцев, Бесма пригласила юного принца Мустафу в свои покои, чтобы познакомить его с младшим братом. Киюзем была очень осторожной, но все же позволила сыну пойти туда. Спустя несколько часов Мустафа вернулся от Бесмы радостный и с горой леденцов в руках, которыми угостил и свою мать. Та съела один, чтобы не обидеть сына. А вскоре принц тяжело заболел. Почувствовала себя плохо и Киюзем. Лекарь сказал, что причиной всему сильный яд. На рассвете следующего дня принц Мустафа умер. Матери его удалось поправиться.

Убитая горем Киюзем обвинила в отравлении Бесму, но султан, который тогда был просто принцем Баязетом, не захотел наказывать женщину, являвшуюся матерью наследника империи. Ибо со смертью Мустафы это звание перешло к принцу Ахмеду.