Никто и по сей день не знает, как же он освобождался. Раднер, показывая в свое время знаменитую камеру, которую он приобрел у Хардина в 1943 году, заверял, что никогда не наполнял ее водой. Резиновые прокладки с годами испортились. Если бы он сумел, говорил Раднер, заменить прокладки, собрать камеру, как она собиралась для представлений Гудини, и наполнить ее водой до самого верха, то, наверное, смог бы сделать интересное открытие. Но, очевидно, весь секрет заключался в том, что вода достигала строго определенного уровня: на шесть дюймов ниже верхней панели. Во всяком случае, камера была сделана по росту Гудини. Раднер, высокопрофессиональный мастер освобождения, слишком высок для нее. Но, как знать, быть может, камера так и не позволит открыть свою тайну?

Весной и в начале зимы 1913 года Гудини выступал уже без прежнего огонька. Большую часть свободного времени он писал поэмы, посвящая их матери. Те, которые удавалось опубликовать, он дарил своим друзьям.

В декабре Гарри Дэй сумел подписать для Гудини выгодные контракты, но тот слишком тосковал, чтобы работать. Они с Бесс на месяц отправились в Монте-Карло. Бесс надеялась, что Гарри немного забудется, и впервые не ворчала, видя, как он сорит деньгами. Однако даже азартные игры не влекли его. В первый вечер в Монте-Карло он выиграл тысячу пятьсот франков, но так и остался мрачным и подавленным. Лишь на другой день после посещения могил самоубийц в Монте-Карло настроение у него немного поднялось. Гарри сделал подробные заметки и описал могилу, в которой была похоронена супружеская пара, совершившая совместное самоубийство.

К началу нового года виски его поседели. Бесс считала, что так он выглядит более солидно, и Гудини был полностью с ней согласен. Он пошел к фотографу и снялся несколько раз.

Наступивший 1914 год принес с собой большие перемены, которые нарушили прежнюю размеренную жизнь. Когда войска германского кайзера двинулись на Бельгию, весь ритм жизни планеты, казалось, ускорился. И теперь и иллюзионисту надо было действовать быстро: публика не считала возможным ждать по полтора часа, пока скрытый занавесками Гудини выберется на волю. Зрители становились нетерпеливыми. Трудные и длинные номера, такие, как манипуляции с мокрыми простынями, уже не годились для сцены. Однако у Гарри были в запасе и более эффектные трюки. Один журналист как-то назвал его «человеком, проходящим сквозь стены». В новом сезоне Гудини задумал выполнить именно этот номер. Или, во всяком случае, нечто очень похожее.

Сквозь кирпичную стену

Смерть матери сильно изменила характер Гарри Гудини. В апреле 1914 года в Эдинбурге он отметил свое сорокалетие, очень горюя, что его дорогой матушки больше нет с ним. До того черного летнего дня, когда он, вбежав в дом, увидел свою мать в гробу, Гарри, по сути дела, оставался мальчишкой. Теперь он превратился в надменного и одновременно сентиментального себялюбца. Изменилось его отношение к коллегам: он больше не боялся, что старшие мальчишки отнимут его игрушки. Теперь он начал встречаться со своими собратьями по профессии.

Гудини и Голдстон основали в Лондоне клуб иллюзионистов, и Гарри стал его президентом. Специально для него на возвышении поставили резное кресло, и он председательствовал, сидя в нем. В конце концов он начал понемногу раскрывать коллегам свои секреты. Среди тогдашних фокусников были великие артисты, способные постичь то, что делал Гудини, или, по крайней мере, изобрести нечто подобное и добиться такого же эффекта. Гарри заметил, что иллюзионисты с радостью помогают тем из своих коллег, которыми они восхищаются. Помешанные на магии мальчишки, которых он когда-то поддержал добрым словом, теперь стали взрослыми мужчинами, нашедшими свое место в индустрии развлечений.