Гарри побелел. И, едва совладав с голосом, спросил:

— Укокошили? Вы же говорили, они погибли в аварии?

— В АВАРИИ? — Огрид возмущённо вскочил, и Дурслеи забились ещё дальше в угол. — Да разве ж могла авария убить Лили с Джеймсом! Возмутительно! Безобразие! Гарри Поттер сам про себя не знает, хотя у нас любая малявка про него наизусть расскажет!

— Как это? Почему? — разволновался Гарри.

Огрид перестал злиться и как будто расстроился.

— Не ждал я такого, — сказал он тихо и тревожно. — Хоть Думбльдор и говорил, что тебя нелегко будет отсюда выцепить, что многого ты не знаешь. Ох, Гарри, Гарри… Не знаю, по мне ли работёнка всё тебе рассказать, но кто-то ведь должен… Не идти ж тебе в «Хогварц» недотёпой… — Он бросил на Дурслеев недобрый взгляд. — Пожалуй, лучше всего ничего от тебя не скрывать. Правда, и я сам не всё знаю, история тёмная…

Он сел и некоторое время смотрел в огонь, а после заговорил:

— Видно, начинать надо с… с того, которого звать… Нет, но это с ума сойти, что вы про него и не слыхивали, а у нас он…

— Кто?

— Ох… не люблю его имя произносить без крайней надобности. Никто не любит.

— Почему?

— Горгулья ему на голову! Боятся, вот почему, по сей день боятся. Ох, тяжко… Видишь ли, Гарри, был у нас один колдун… который потом… испортился. Вот прямо до хуже некуда. А звали его… — Огрид судорожно сглотнул: слова не шли с языка.

— Может, напишете на бумажке? — предложил Гарри.

— Не-е, я точно не знаю, как он пишется. Ладно: Вольдеморт. — Огрида передёрнуло. — Всё, не заставляй повторять. Так вот, этот самый колдун лет двадцать уж как начал искать последователей. И, яс'дело, нашёл — одни боялись, другие примазывались к сильному, потому что сила-то у него была, будьте покойны. Смутные стояли времена, Гарри. Никто не знал, кому верить, никто не решался подружиться с незнакомым колдуном или ведьмой… случались всякие жуткие истории. И мало-помалу стал он брать верх. Яс'дело, с ним пытались бороться — но тех он убивал. Жестоко. Оставалось одно надёжное место — «Хогварц». Похоже, Сами-Знаете-Кто боялся только Думбльдора. Не отваживался захватить школу — по крайней мере тогда. Ну вот… А твои мамка с папкой колдуны были на славу, лучше я не встречал. Старшие старосты «Хогварца»! И почему Сами-Знаете-Кто ни разу не попытался перетянуть их на свою сторону? Загадка. Чуял, видать: не станут они с Тёмными Силами якшаться, они ж были с Думбльдором. Может, тем разом он хотел их уговорить… или, наоборот, с пути убрать… кто знает… Только десять лет назад, в Хэллоуин, заявился он в ту деревню, где вы жили. Ты был крохотулька, годик всего. Он вломился к вам в дом и… и… — Огрид осёкся, вытащил из кармана ужасно грязный, крапчатый носовой платок и трубно высморкался. — Извиняюсь, — сказал он. — Но это так грустно! Любил я твоих предков, понимаешь, лучше людей не бывало… Ну а он… Ну… В общем, Сами-Знаете-Кто их убил… А потом — и тут-то вся тайна — он попробовал прикончить тебя. То ли чтоб свидетеля не оставлять, то ли просто убивать нравилось. Но не смог! Никогда не интересовался, откуда у тебя шрам на лбу? Это тебе не просто порез. Такое остаётся после очень сильных злых чар — ими ведь и родителей твоих, и самый ваш дом разнесло, — а на тебе не сработало! Потому ты и знаменит, Гарри.