|
Самое опасное было для неё исчерпать себя наполовину, замереть и не суметь восполниться. Хотя в безопасном месте, после дождей, принимая воду открытой пастью, у неё был шанс на медленное восстановление. Вся эта информация помогла думать Гаруне о себе в другом ключе. Ранее ей казалось, что она хрупкая, беспокоилась о каких-то костях, о нормальном кроветворении, опасалась есть много сладкого, но после серии экспериментов, несуразные мысли потихоньку начали отпускать её. Хотя, когда она во время тренировки схватила в азарте лежащий у входа свой зонтик и начала отбиваться от мелких прыгающих тварей, то командующий подал мысль, что в мозгу у неё всё же идут какие-то неправильные процессы, на что она обозвала командующего мизогинистом (неприязнь к женщинам) и с удовольствием наблюдала за его растерянностью, наслаждаясь своим малюсеньким превосходством в данную минуту.
А тем временем гуси, поняв, что надеется им не на кого, занялись сами своей охраной. Они сбились в плотную кучку и маршировали по выделенной им площади ярким пятном, не давая никому приближаться к себе. Птичница первая признала, что такое поведение достигло своего защитного эффекта и к отряду гусей никто не совался. Дару позаимствовав идею бумажного веера у лэры Гаруни, с облегчением обмахивался им, упарившись носиться по делам. Конечно, было немного неловко признавать победителями в странной ситуации гусей, но "такова жизнь" и "нервы ни к черту"! Жизнь в имении уже не была прежней. Гуси, вкусившие силу и власть, уже не только защищались, а терроризировали обслуживающий их персонал. Командующий проводил время в спорах с сыном и пытался из гаргульи всё же сделать бойца. Капитан старался быть справедливым и отмечал маленькие успехи Гаруни, расширял свои записи о ней и иногда давал дельные советы. Лэр-в Тинек, которого дома уже давно заждались, не только наблюдал за гаргульей, но ещё и умудрялся ухаживать за ней. Он наслаждался своей ролью поклонника и всячески старался побаловать это необычное существо, выступая ещё и в роли оппозиционера Кордилиону. В городе тоже случилось некоторое оживление. К знахарю привезли Дайкину свинью, и она теперь работала на него. Для того, чтобы она отличалась от своих единоплеменниц, ей прокололи уши и вставили симпатичные поисково-опознавательные маячки. И не сразу заметила птичница, что у неё теперь не хватает поголовья другого вида птиц. Как долго продолжалось бы это безобразие, если бы в один из дней, Гаруня не заметила бы, что её душка дворецкий выглядит слишком растерянным. -Дару, я совсем замучила тебя поручениями, - приняла гаргулья задёрганность своего почитателя на свой счёт. -Совсем нет, лэра, как можно так думать! -Но я же вижу, пуговицы на своём костюме ты больше не натираешь до блеска, да и бороду перестал делить на две кисти, как я тебя учила, - чуть обиженно, упрекнула Гаруня. -Ах, лэра, у нас в саду и на подворье странные вещи происходят, - признался Дару. -Как! Почему же ты молчал?! -Разве я мог взваливать на хрупкую госпожу ещё и эти проблемы!? -Дару, как ты мог! Я же тебе объясняла, что есть вещи важные и неизменные. Первое, не смотря ни на что, вопреки всему, всегда и везде надо выглядеть достойно. Второе, жизненно необходимо, архиважно знать, что происходит вокруг! И вдруг я узнаю, что я не знаю чего-то, а оно уже выросло в проблему! Как ты мог, я так доверяла тебе! - в расстройстве вскочив и прижимая лапы к груди запричитала гаргулья. Потом остановилась, активировала установленный ей на накануне Ильяной отражатель и повторив позу страданий, подкорректировав её в мелочах. На её скептический взгляд, страдания никак не получались достоверными, но лэр-в Тинек частенько клевал на них и бросался утешать, а то и радовать приятными мелочами. Благодаря ему Гаруня обзавелась несколькими шарфиками, жемчужным браслетом, запасами шерсти для вязания беретиков. |
