— Это от шамана Деека?

Гастон схватил флакон и впервые прочёл этикетку. Африканский целитель был вообще-то очень добрым и на вид опытным лекарем, хотя ни одно из его снадобий ничуть не помогало.

— Да, от шамана.

Мать опустилась на стул рядом с ним, чуть не прожигая глазами дыры в его черепе.

— Что такое? — спросил Гастон.

— Поразительно. — Мать медленно и широко улыбнулась, и черты её лица смягчились от искренней радости. — Выглядит превосходно.

Не знай Гастон её так хорошо, он бы не заметил расчётливости в её взгляде. Несомненно, она мысленно пересчитывала всех свободных невест в городе. Традиция диктовала, чтобы старший сын женился первым, так что замужество Гвен зависело от него, Гастона. Не то чтобы он намеревался в ближайшее время исполнять материнские желания в этом отношении, но, возможно, ему приличествовало позволить ей надеяться.

— Спасибо, теге.

— Вероятно, нам нужно пригласить… — начала она.

— Оставь парня в покое, — произнёс отец из-за газеты.

И все приступили к завтраку. Гастон не получил того восторга, на который рассчитывал, но это было только начало.

* * *

Гастон втянул носом свежий воздух, собрался с духом и обернулся к двум перепачканным сиротам. Исходящая от них вонь немытого тела и фекалий натолкнула его на мысль, что они спят в обнимку со свиньями. Мальчик и девочка подняли на него большие золотисто-карие глаза, почти одинаковые чумазые личики говорили о том, что оборванцы — брат и сестра. Но от того, что они смотрели на него как на спасителя, юношу прошиб пот.

Стоящая рядом Агата прочистила горло, недвусмысленно намекая, что пора приниматься за благодеяние.

Отказавшись от переодеваний и замысловатой маскировки, после завтрака Гастон направился в кухню и сообщил поварихе, что едет по делам в аббатство и ему требуется помощь горничной. Толстушка покраснела как свёкла, но не осмелилась противоречить молодому хозяину, когда он увёл Агату из моечной. Агги пыталась спорить с ним и говорила, что повариха накопит для неё посуду до потолка и заставит перемыть её до ужина.

Но женщина проводила их до дверей, сунув Агате в руки полный мешок с едой для бедных детей. Глаза у неё не по-доброму блестели, и девушка утвердилась в своих страхах, что ей придётся дорого заплатить за эту поездку. Или, что более вероятно, повариха не преминет распространить среди прислуги слух, что молодой маркиз интересуется Агатой.

В ту минуту Гастон засомневался в своём опрометчивом плане. Если сплетни дойдут до его семьи, ему нужно подготовить правдоподобное объяснение. А пока надо быстро выполнить задание и вернуть Агги на её каторгу.

В карете Гастон собирался спросить девушку, может ли она, после того как он сегодня в очередной раз докажет свою доброту, придать его лицу мужественности — пусть у него будут острые отцовские скулы и квадратный подбородок и, как у Жоржа, сильная челюсть и высокий лоб. А может быть, сначала стоило бы увеличить рост на несколько сантиметров или нарастить мышцы на тщедушный костяк… или и то и другое. Но Агата задремала, прежде чем он начал обсуждать с ней дальнейшие изменения.

Когда они прибыли в аббатство, Находящееся у самой границы города, карета остановилась в полной тишине. Путники приехали сюда в поисках «нуждающихся сирот» и нашли их немедленно.

Гастон оторопел, глядя на беспризорников, и попытался подавить отвращение к своему малодушию. Неужели встреча с маленькими оборванцами пугает его? В конце концов, они всего лишь дети. Он их не боится. На плечи ему давит груз ожиданий — и Агата, и эта ребятня уповают на его щедрость.

Стремясь поскорее покончить с этим делом, Гастон снова взглянул на юных голодранцев и неохотно присел, чтобы оказаться одного роста с ними.